Халар Зим сбежал вниз трусцой и присел на одно колено.

— Эх, Марика, Марика.

— Ты можешь исцелить меня, — колдунья пробовала улыбнуться. — Пожалуйста, дорогой отец.

— Я любил тебя всегда, дочь моя, — качал головой Халар Зим, — и продолжал бы любить вечно. Однако произошло то, что я боялся. В отличие от своей матери ты оказалась слишком слаба, и поэтому твой путь закончится объятиями Смерти.

Конан и Тамара блуждали по лабиринту древних развалин. Спустившись на нижний уровень, они попали в тупик, затем поднялись на два вверх. Поиски выхода наружу продолжались долго, пока киммериец не заприметил трещину, сквозь которую, по его мнению, проглядывало вечернее небо. Правда, та расщелина находилась на другой стороне реки.

— Нам нужно туда переправиться.

— Вот, по нему, — Тамара указала на мост.

С надеждой в сердце они помчались к деревянному сооружению. Мост состоял из трех пролетов, опираясь центром на два столба еще не разрушенные лавой. Первый пролет казался довольно шатким, хотя выдерживал вес двоих человек. Поднимающийся от расплавленной породы жар не обуглил древесину, возможно, из-за вырезанных на ней странных иероглифов. Конан счел их охранными заклинаниями.

Мужчина и женщина миновали середину, когда у начала моста возникла фигура Халар Зима.

— Беги, спасайся, — сказал Тамаре варвар. — Я остановлю его.

— Нет, — девушка вцепилась в Конана. — Мы уйдем вместе.

Тамара потянула киммерийца за собой, но ее пальцы соскользнули, и она по инерции заскочила на третий пролет. И тут настил под ней провалился.

Метнувшись вперед, Конан успел поймать обрывок кандалов, до сих пор украшавшей запястье монахини. Цепь раскачивалась, и варвар мог ощущать, как бьется тело девушки об каменную опору моста. Звено за звеном, он начал сокращать длину цепи, но планка, используемая им в качестве рычага, треснула.

— Тамара!

— У меня плечо вывихнуто. Я не могу себя подтянуть.

— Я тебя вытащу.

— Сколько это продлится? — Халар Зим, вложив в ножны оба меча, подошел к Конану. — Никто мне не ровня. Все должны пресмыкаться передо мной. Моя мощь беспредельна! — он закрыл на секунду глаза, прислушиваясь к эху. — Малива, я вызываю тебя!!

На конце цепи дернулась Тамара. Лава забурлила, поднимая в воздух облака ярких, подобных звездам, угольков. Они обожгли кожу варвара, опалили волосы.

— Ты в порядке, Тамара?

— Он позвал ее, Конан. Я чувствую, как что-то входит в меня.

— Опять киммерийский мальчик вынужден держать цепь ради жизни другого человека, — хихикал Халар Зим, и маска злорадно полыхала зеленым пламенем.

— Отпусти меня, Конан. Я не в силах бороться с ней.

— Ни за что! — киммериец ударил мечом по ограждению второго пролета. Лезвие, расколовшее покрытую письменами древесину, остановила каменная опора. Мышцы Конана свело судорогой, боль отдалась в плечо. — Его злоба больше не причинит никому вреда.

— Ты уже повержен, мальчик, — человек-бог сложил руки. — Я предлагаю тебе то, что предлагал твоему отцу. Пади предо мной на колени и останешься в живых.

— Конан, она безумна. Хуже, чем ее дочь. Прошу, отпусти меня!

— …Итак, каково твое решение?

Конан, тяжело дыша, смотрел на врага сквозь потные пряди черных волос.

— Тебе хочется знать, почему я мог бить тебя, когда ты владел мечом моего отца?

Лицо Халар Зима напряглось.