— Богом или нет, но когда-нибудь и ты падешь, — прищурившись, сказал кузнец.

Военачальник притворно закатил глаза, а затем взмахом руки подозвал кого-то из тени кузницы. Фигура в просторных монашеских одеждах поднесла ему маску, напоминавшую эмблему на щитах захватчиков, только без одного отсутствующего фрагмента. Костяная, оправленная в потускневшее золото и покрытая чешуйками маска, казалось, источала древнее зло. Конан смотрел на нее, одновременно с восторгом и отвращением.

Предводитель взглянул на маску и улыбнулся ее отражению в полированном лезвии меча.

— Ты, безусловно, знаешь, что это такое. Маска Ахерона! Не хватает лишь одной части. И она должна храниться здесь.

На лице Корина не дрогнул ни единый мускул, однако все же по малозаметным признакам его сын понял, что пришелец не солгал. Это открытие потрясло Конана, поскольку он никогда не слышал ни о самой маске, ни о связанной с нею тайной. Возможно, только воинам полагалось это знать, а ему отец просто еще не рассказал. Не успел. Других объяснений быть не может. Уж не о той ли «ответственности» говорил тогда Корин?

Пришелец усмехнулся.

— Твое мужество, киммериец, действительно достойно уважения, но я испытываю очень сильную потребность в последнем куске. Ты можешь отдать его мне добровольно… или умрешь, и я найду это сам.

Кузнец одарил его непринужденной улыбкой, в которой, однако, читался вызов.

— Я предпочел бы смерть.

— Что ж, я так и думал, — кивнул предводитель захватчиков. — Луциус, доверяю тебе эту честь.

Аквилонский генерал выхватил из ножен короткий меч и выступил вперед, поднимая оружие, чтобы обезглавить улыбчивого киммерийца.

Глава 8

Конан стремглав ворвался в кузницу, и через мгновение короткий меч, прочертив в воздухе дугу, начисто отсек нос Луциуса. Аквилонец отпрянул назад, зажимая рану ладонью, чтобы хоть как-то остановить кровотечение. Отрубленный орган еще не успел достичь пола, а Конан уже атаковал Халар Зима.

Юный киммериец и предводитель захватчиков закружились в смертельном танце. Блокировав резкий выпад большим мечом, Халар Зим пинком ноги в грудь отправил мальчика прямо в объятия кушитского вождя. Корин сделал движение к военачальнику, но огромный, украшенный цепями человек, ударив кузнеца между лопаток, поверг его на колени.

Халар Зим коснулся мочки своего правого уха. Удивленно посмотрев на испачканные кровью пальцы, он все же смог выдавить из себя улыбку.

— Это твой сын? Безусловно, это твой сын. И, знаешь, он мне нравится.

Конан зарычал и сумел бы вырваться, если б на помощь кушиту не пришел воин с татуировками.

— В нем много огня, киммериец, — продолжал захватчик. — Ты должно быть им гордишься, как и любой отец, имеющий послушного ребенка.

Корин промолчал, и мальчик последовал его примеру.

— Увы, иногда ребенок может доставить не только радость, но и душевную боль. Или ослабить родителя.

Халар Зим отдал отрывистый приказ, который намертво отпечатался в мозгу Конана, хотя язык был ему не знаком. Тут же двое подручных бросились к кузнецу и сковали его цепями. Потом великан в броне вышел во двор и скоро вернулся со стальным шлемом размером с ведро, наполненным мелким металлическим ломом. Он обмотал его цепью, один конец прикрепив к оковам Корина. После чего гигант перекинул другой конец через стропила и приготовился поднимать шлем над головой киммерийца.

Халар Зим махнул помощнику в монашеском одеянии. Колдун протянул руку и провел пальцем по шлему. Начертанный символ ослепительно вспыхнул и сразу потух, но внутри шлема стал нарастать жар. Конан пришел в ужас, видя как на его глазах все истории про магию, которые обычно рассказываются шепотом у костра, воплотились в реальность от простого жеста.