КОНЦЕРТ «ПАМЯТИ АНГЕЛА»

Только услышав игру Акселя, Крис осознал, насколько тот превосходит его.

Звуки концерта «Памяти ангела» взлетали над деревьями, чтобы слиться с небесной лазурью, тропической дымкой, птичьими трелями и невесомостью облаков. Аксель не исполнял музыку — он жил ею, создавал мелодию. Смены настроения, ускорения и замедления исходили от него и влекли за собой оркестр. Каждый миг под пальцами музыканта возникала песнь, выражающая его мысли. Скрипка превращалась в голос, томительный, срывающийся и вновь обретающий силу, протяжный.

Крис одновременно и покорялся этому очарованию, и противился ему, поскольку чуял опасность: стоит подпасть под обаяние Акселя, и он возненавидит самого себя.

Оркестранты — те будто вышли из публики, покинув кресло в зале, чтобы подняться на сцену; фестивальный оркестр состоял в основном из студентов: странноватые неудачники, не строящие далекоидущих планов, очки в дешевой оправе, купленная по случаю одежда. Аксель, напротив, выглядел представителем другой планеты, где царят разум, вкус, благородство. Среднего роста, стройный, с развитым торсом. Лицо — кошачье, треугольное, с широко расставленными огромными глазами. Легкие беспечные завитки каштановых волос напоминали, что он еще совсем юн. Правильные, гармоничные черты — у других молодых людей они показались бы тоскливыми либо скучными, поскольку ни о чем не говорили, — у него источали сокрушительную энергию. Порядочный, щедрый, экспансивный и одновременно сдержанный, Аксель напоминал кумира толпы, доверчивого, витающего в эмпиреях, словом, сродни гению. С властностью, сообщаемой вдохновением, он медитировал на своей скрипке, подчеркивая целительную силу музыки, перенося слушателя в иное, духовное измерение, где тот становился лучше. Мягко согнутая в локте рука, гладкий лоб. Философия под его смычком превращалась в кантилену.

Крис уставился в пол. На фортепиано ему никогда не удавалось добиться подобного. Что же теперь, бросить музыку? В свои девятнадцать он завоевал немало медалей, премий и званий; этот отличник блестяще расправлялся с любыми виртуозными кунштюками, будь то Лист или Рахманинов. Но, столкнувшись с таким чудом, как Аксель, он вдруг понял, что все его победы одержаны благодаря труду и рвению. Крис знал лишь то, что можно выучить, тогда как Аксель знал то, чему выучиться невозможно. Солисту на сцене недостаточно выдавать верные ноты — важно добиться истинного звучания; Акселю это было дано от природы, а Крису давалось лишь путем изнурительных занятий, наблюдений, подражаний.

Его била дрожь, хотя воздух на этом солнечном таиландском острове прогрелся до тридцати пяти градусов; дрожь выдавала нетерпение Криса: пусть Аксель наконец прекратит навязывать ему это пиршество звуков, а главное, пусть поскорее возобновятся соревнования.

Стажировка под названием «Music and Sports in Winter» предоставляла студентам консерваторий, высокообразованным любителям музыки или будущим профессионалам возможность сочетать развлечения, спортивные занятия и совершенствование в своей специальности. Каждый день после двухчасовых индивидуальных занятий с прикрепленным преподавателем студенты собирались для ансамблевого музицирования и спортивных состязаний. После парусных гонок, подводных погружений, велопробега, скачек и заключительного ралли предстояло подвести итог: победитель получал право на недельную стажировку в Берлинском филармоническом оркестре, одном из лучших музыкальных коллективов мира.

Аксель начал вторую часть. Крис, всегда считавший этот пестрый по тематизму музыкальный фрагмент наименее удачным, обрадовался, подумав, что Аксель сейчас оплошает, развеет очарование и наскучит публике. Тщетная надежда. Аксель сыграл возмущение, бунт, ярость, что придало средней части концерта Альбана Берга целостность и смысл. Если в первой части возникал образ ангела — умершего ребенка, то во второй описывалась скорбь родителей.