|
Больше всего вопросов задавал слепой. Просто поразительно, с какой быстротой этот живой ум перебирает все возможности, исследует и отбрасывает все теории, от которых Стормгрен давно уже отказался. И вот уэльсец со вздохом откинулся на спинку стула. - Это все впустую, - покорно сказал он. - Нам нужно больше узнать, значит, нужно не рассуждать, а действовать. Казалось, незрячие глаза в раздумье смотрят прямо на Стормгрена. Слепой беспокойно забарабанил пальцами по столу - признак нерешительности, это Стормгрен подметил у него впервые. Потом продолжал: - Мне немного странно, господин генеральный секретарь, что вы никогда не пробовали разузнать о Сверхправителях побольше. - А что я, по-вашему, мог сделать? - холодно спросил Стормгрен, стараясь казаться равнодушным. - Я же вам сказал, из комнаты, где я разговариваю с Карелленом, есть только один выход - и оттуда я прямиком попадаю на Землю. - Вот если изобрести какие-то приборы, может, они нам что-нибудь да откроют, - вслух раздумывал тот. - Сам я не ученый, но, пожалуй, мы над этим поразмыслим. Если мы вас освободим, согласны вы помочь нам в этом деле? - Поймите меня правильно раз и навсегда, - вспылил Стормгрен, - Кареллен стремится объединить человечество, и я палец о палец не ударю, чтобы помогать его врагам. Конечных его целей я не знаю, но верю, что ничего плохого не будет. - Какие у вас доказательства? - Да все его действия с тех самых пор, как впервые появились корабли. Назовите мне хоть что-нибудь, что, если вдуматься поглубже, не пошло бы нам на благо? - Стормгрен помолчал, перебирая в памяти минувшие годы. Улыбнулся. - Если вам нужно ясное доказательство присущей Сверхправителям - как бы это назвать? - доброжелательности, вспомните ту историю, когда они запретили жестокое обращение с животными, еще месяца не прошло с их прилета. Если сначала я сомневался насчет Кареллена, тот запрет разогнал все сомнения, хоть и доставил мне больше хлопот, чем все другие его приказы. Пожалуй, я не преувеличиваю, подумал Стормгрен. Случай был из ряду вон, впервые обнаружилось, что Сверхправители не терпят жестокости. Эта их нетерпимость и еще страсть к справедливости и порядку - вот, кажется, преобладающие у них чувства, насколько можно судить по их действиям. То был единственный случай, когда Кареллен дал знать, что разгневан, по крайней мере это походило на гнев. "Можете, если угодно, убивать друг друга, - заявил он, - это дело ваше и ваших законов. Но если, кроме как ради пищи или самозащиты, вы станете убивать животных, которые вместе с вами населяют ваш мир, вы мне за это ответите". Сперва никто толком не понял, насколько широко надо понимать этот запрет и каким образом Кареллен заставит ему подчиниться. Долго ждать не пришлось. Трибуны стадиона Плаза де Торо были набиты битком, начинался парад матадоров и их помощников. |
