— Помилуйте, как я могу это помнить? Ведь больше тридцати лет прошло! — Джералдайн чуть не ворковал. У него была истинно ирландская способность мгновенно менять манеру поведения — теперь он казался воплощением любезности и добродушия.

— Но мисс Майлз это помнила. Достаточно хорошо, чтобы упомянуть в своей автобиографии человека, с которым она в ту пору познакомилась и которого называет Рокингем. — Найджел вел разговор осмотрительно. — Вы бывали у них дома?

— Был раза два, по-моему. Теперь, кажется, начинаю вспоминать. Там действительно была девушка — такая зубатая, наэлектризованная молодая особа. Неужели это была Миллисент Майлз? Господи, подумать только!.. — Артур Джералдайн осклабился, как приветливая акула. — До чего же ей хотелось, чтобы отец подписался на газету, а она бы получила в придачу бесплатное приложение, которое я распространял. Газетная приманка, — надо было повысить тираж.

— Он подписался?

— Нет. Видно, был на мели. Во всяком случае, попросил зайти еще раз. А во второй раз жены не было дома, и он спросил меня, сколько я дам за рокингемский сервиз, — я восхищался им в первый свой приход. Я назвал цену, и он был просто счастлив. Но просил унести сервиз сразу — по-видимому, пока не вернулась жена. Помню, я опорожнил чемодан, где носил образцы наших приложений, но сказал, что за книгами зайду завтра. На другой день я нарвался на страшный скандал. Миссис Майлз налетела на меня как фурия. Однако я показал ей расписку мужа, и она ничего не могла поделать. — Артур Джералдайн обаятельно улыбнулся и добавил даже как-то вкрадчиво: — Конечно, теперь, когда это вспоминаешь, становится очень стыдно. Я ведь облапошил беднягу. Но коллекционеры, вы же знаете, аморальный народ. У нас это вроде физического влечения. Влюбляешься в какую-то вещь и во что бы то ни стало должен ею завладеть. К тому же в те дни у меня у самого денег было мало.

Найджел задумался, выслушав эту удивительную исповедь.

Удивительно было даже не само признание, а то, что Джералдайн сделал его с такой готовностью.

— И вы утверждаете, что мисс Майлз никогда об этом не заговаривала?

— Уверяю вас, ни намеком. — Артур Джералдайн просто сиял. — Я понимаю, что у вас на уме, дорогой друг. Шантаж, да? Не отрицаю, это был не слишком красивый эпизод в моей жизни. Вы теперь видите, почему я не хотел, чтобы он выплыл наружу. Но из-за этого я бы не стал убивать эту бедную женщину.

Найджел признал, что если взять это в отдельности, то, вероятно, нет. Но почему, спрашивал он себя, мне удалось так безболезненно вырвать этот старый, гнилой корень? Джералдайн не оказал ни малейшего сопротивления, не усомнился в моих источниках информации. Уж не сует ли он мне в нос этот неприглядный эпизод с рокингемским сервизом только для того, чтобы утаить нечто более позорное?

— Вы тут поставили мисс Майлз в весьма привилегированное положение, — сказал Найджел, стараясь выиграть время. — Вот не думал бы, что она подходящий автор для такого издательства, как «Уэнхем и Джералдайн».

— Каждому издателю приходится идти на компромисс, выбирая между прибылью и своими литературными вкусами. К тому же очень настаивал Бэзил Райл; он, можно сказать, вынудил нас ее взять.

— Крайне неудачное решение, — сухо заметил Найджел. — Учитывая, что она втянула вас в это дело о клевете, а потом еще умудрилась быть зарезанной в помещении издательства.

— То есть как?.. Вы считаете, что это она подправила верстку? Боже мой, но зачем?

— Природная злобность и желание навредить определенному лицу.