|
Прибор запищал где-то в районе пояса. – Ремень, – пожал плечами Казбек. – Снимите. – Зачем? Брюки упадут. Я не толстый. – Я сказал, снять ремень! – разозлился милиционер. В нем было килограммов десять лишнего веса, и намек Казбека ему не понравился. – Э, зачем кричишь? – теперь Казбек разговаривал, как карикатурный кавказец с рынка. – В культурном учреждении работаешь, между прочим… Ладно, ладно, сниму. Сняв ремень с тяжелой металлической пряжкой и положив его в лоток, он снова шагнул через рамку – на этот раз сигнализация не сработала. – Проходим, – буркнул милиционер. Казбек с видом оскорбленного достоинства забрал ремень, коммуникатор и брелок и направился в гардероб. Там уже находились Ваха и Султан – причесывались перед высокими, до потолка, зеркалами. Оба в костюмах и при галстуках, гладкие черные волосы блестят – сейчас они ничем не напоминали тех угрюмых работяг, которые несколько дней назад монтировали декорации к «Лебединому озеру». Найти среди бойцов за веру пророка тех, кто хоть что-то смыслил в сборке театральных декораций, оказалось гораздо труднее, чем добыть всей группе Бараева паспорта с регистрацией в Москве и области. В конце концов пришлось выписать двоих настоящих мастеров из Тбилисского драматического театра – они, по сути дела, все и собрали. Остальные десять человек, входившие в команду Казбека, главным образом исполняли роль подручных рабочих. Сейчас мастера-грузины сидели в гараже в Красногорске под присмотром трех надежных московских чеченцев – убивать их резона не было, поскольку с Саакашвили Бараев не ссорился, а выпускать до начала операции было рискованно. Зато все десять боевиков Казбека, получившие билеты по брони Петровского, без проблем прошли заслоны ФСО и милиции и прохаживались сейчас по фойе Большого театра. Когда прозвенел второй звонок, Казбек, Ваха и Султан пошли в зал. Места у них были в бельэтаже, что для планируемой операции было очень удобно. Еще семеро боевиков после третьего звонка переоделись в кабинках туалета в привычные синие комбинезоны монтажников. На груди у каждого был бейджик с логотипом Большого театра и надписью «рабочий сцены» – их выдали людям Казбека, когда они монтировали декорации, и никто не подумал забрать их после окончания работ. Переодевшись, боевики стали по одному просачиваться за кулисы. Обычно там стояла бабушка-капельдинер, но сегодня, ввиду чрезвычайной важности мероприятия, дежурили также два сотрудника ФСО. – Вы куда? – спросил старший фэсэошник у шедшего первым Руслана Завгаева по кличке Брюс. Руслан был чемпионом Чечни по кикбоксингу и мог убить человека одним ударом большого пальца. Но фэсэошник этого, разумеется, не знал. Перед ним стоял работяга-кавказец с бейджиком рабочего сцены. – Борис Борисыч просил на всякий случай подстраховать, когда башни выезжать будут, – объяснил Руслан. – Там цепь иногда заедает. – Какой Борис Борисыч? – нахмурился фэсэошник. – Ну, Бордов. Мы же эти декорации сами собирали, мы их знаем, как свои пять пальцев. Имя Бордова несколько успокоило фэсэошника. И пропуск, который протянул ему Руслан, тоже был в полном порядке. Определить, что в дате «11 ноября» вторая единица подрисована, мог бы только очень квалифицированный специалист. – Сейчас проверим, – сказал тем не менее бдительный фэсэошник. Он достал маленькую карманную рацию и нажал несколько кнопок. Руслан Завгаев приготовился убить фэсэошника. Ему очень не хотелось этого делать, потому что до начала операции оставалось еще пятнадцать минут, и за эти минуты не должно было случиться ничего экстраординарного. Но если сейчас охранник позвонит Бордову и тот скажет, что впервые слышит том, что просил кого-то подстраховать выезд башен, фэсэошника придется убить. |
