|
Почти в самом центре, где-то в пределах Садового кольца, пульсировала зеленая точка. Катарина укрупнила масштаб. Андрей находился в Староконюшенном переулке, рядом с Арбатом. От Жуковки по ночной Москве, без пробок, с Борей за рулем – полчаса езды. «Никуда ты не денешься», – с облегчением подумала Катарина. В глубине души она боялась, что Гумилев направился в Домодедово, где всегда стоял готовый к вылету его алый «Лирджет». В этом случае настичь Андрея было бы гораздо сложнее. А выпускать его из рук было никак нельзя – инструкции рейхсфюрера на этот счет были совершенно недвусмысленными. «Гумилев нужен нам, – говорила бабушка, давая Катарине последние наставления перед тем, как отпустить ее в большой мир, – он владеет силой, пределов которой и сам не понимает. Ты должна укротить его, сделать так, чтобы его сила служила Четвертому Рейху. Он может быть очень полезен нашему делу. Но если он выйдет из-под контроля, если цепи, которыми мы приковали его, порвутся и он объявит нам войну – тогда убей его. Убей быстро и без сожаления. Я знаю, о чем говорю, Катарина. Когда-то давным-давно я столкнулась с его бабкой, и эта встреча едва не стоила мне жизни. Помни об этом, когда сомнения начнут одолевать тебя». «Не волнуйся, бабушка, – сказала тогда Катарина. Они разговаривали в неофициальной обстановке, за ужином, и она могла не обращаться к бабушке «рейхсфюрер». – У меня не дрогнет рука. Он ведь всего лишь славянин». Тогда ей было легко говорить. Она еще не знала, каким сильным и нежным может быть этот человек. Не знала, как хорошо будет просыпаться в его объятиях. Но бабушка предусмотрела и это. «Не обольщайся, – предупредила она Катарину. – Ты совсем не знаешь мужчин, а он вовсе не худший представитель этой породы. Возможно, ты влюбишься в него – да, да, не перебивай. Это будет даже кстати – эмоциональный контакт всегда хорош в такого рода делах. Но что бы ты ни чувствовала к нему, помни – если он сорвется с цепи, убей его, потому что иначе он убьет тебя, а если получится, то и всех нас. Ты ведь любила своего медведя Сурта, не так ли? Но, если бы он взбесился, ты без колебаний застрелила бы его, правда?» Катарина вспыхнула – при мысли о погибшем Сурте у нее по-прежнему щемило сердце. «Это не одно и то же, бабушка!» «Но ты бы застрелила его?» Помедлив, она кивнула. «Этот человек опаснее, чем взбесившийся белый медведь, – сказала Мария фон Белов. – Я не могу объяснить тебе почему. Я просто знаю». – Я остановлю тебя, – сказала Катарина, обращаясь к зеленой точке. – И моя совесть будет чиста – ты пытался убить меня первым. Она прошла на кухню, достала из холодильника бутылку своей любимой минеральной воды «Перрье». Сильными пальцами открутила пробку, взяла хрустальный бокал и налила до краев. Вода показалась ей чуточку мутноватой, но Катарина, поглощенная мыслями о предстоящей схватке с Андреем, не обратила на это внимания. – Никого нет, госпожа, – доложил ввалившийся в кухню Боря. Он запыхался – видно, добросовестно проверил все комнаты в доме, включая «башенку» Евы. – Сбежал он. – Я знаю, – спокойно сказала Катарина. – Сейчас мы поедем за ним. Приготовься, возможно, придется драться. – Хо, – сказал Боря, – с вами и размахнуться-то не успеешь. Как вы их четко: раз, два и все! Прямо как в тире. – Имей в виду, если Гумилев поймет, что ты его продал, первым он попытается убить тебя. – Продал! – скривился Боря. – Это не я его продал, а он меня хотел купить. За вшивые семь миллионов евро. Катарина допила воду и аккуратно поставила стакан в мойку. – Ты хорошо умеешь считать, Борис, – сказала она. |
