|
— Тогда я уйду. — Не надо, Бендрикс! В конце концов, он тоже был другом Саре. — Вы не обратились ли? — Конечно, нет. Но они имеют такое же право на свои взгляды, как мы с вами. Итак, он пришел обедать. Этот уродливый, неуклюжий человек с носом Торквемады увел у меня Сару. Он поддержал дурацкий обет, который надо было забыть через неделю. В его церковь шла она под дождем, искала убежища — нашла смерть. Меня не хватило даже на вежливость, Генри пришлось все тащить одному. Отец Кромптон не привык обедать в гостях. Так и казалось, что это тяжкий долг. Болтать он не умел, ответы его падали, словно деревья на дорогу. — У вас тут много бедных? — спросил усталый Генри, уже за сыром. Он перепробовал много тем — книги, кино, недавнюю поездку во Францию, будет ли война. — Не в том суть,ответил священник. Генри не сдался. — Падает нравственность? — спросил он с той легкой фальшью, без которой не произнесешь таких слов. — Это вообще не проблема,сказал отец Кромптон. — Я думал... знаете, иногда видишь вечером... — Так бывает в каждом сквере. И потом, сейчас зима. Тема на этом кончилась. — Еще сыру, отец? — Нет, спасибо. — Наверное, в нашем районе трудно собрать деньги для бедных? — Дают, что могут. — Налить вам бренди в кофе? — Нет, спасибо. — Вы не против, если мы... — Нет, не против. Я просто потом не заснул бы, а мне вставать в шесть часов. — Зачем? — Молиться. К этому привыкаешь. — Боюсь,сказал Генри,я толком и не молился с самого детства. Когда-то я просил, чтобы Бог помог мне попасть в первую десятку. — Попали вы? — Попал во вторую. Наверное, такие молитвы не считаются? — Всякая молитва лучше, чем ничего. Вы признаете Божью силу, а это своего рода хвала. Впервые за весь обед он произнес столь длинную речь. — Я бы сказал,вмешался я,что это магия. Вроде того, как трогают дерево или не ступают на какие-то плиты тротуара. В детстве, по крайней мере. — Ну, немножко суеверия не повредит,сказал он.Люди хоть понимают, что этот мир — еще не все. Бывает началом премудрости. — Да, ваша церковь любит суеверия. Святой Януарий, кровь, видения... — Мы пытаемся различать их. И потом, не разумней ли думать, что все может случиться? Зазвонил звонок. Генри сказал: — Я отпустил служанку спать. Разрешите, отец? — Лучше я открою,сказал я. Я был рад избавиться от этого тяжелого человека. На все у него есть ответ, любителю его не подловить, он словно фокусник, который раздражает самой сноровкой. Я открыл дверь и увидел толстую женщину в черном, с пакетом в руках. Сперва я подумал, что это наша уборщица, но она сказала: — Вы мистер Бендрикс, сэр? — Да. — Вот это вам.И она быстро сунула мне пакет, как будто он мог взорваться. — От кого вы? — От мистера Паркиса. Я растерянно вертел пакет. Мне пришло в голову, что это какие-то улики, которые Паркие запоздало прислал мне. Я хотел о нем забыть. — Вы не дадите расписку, сэр? Он сказал, в собственные руки. — Карандаша нет. И бумаги. |
