|
.. — «Честолюбивый хозяин». — Да, да. Тогда мне понравилось, но вы все напутали, Бендрикс. Вы пишете, что муж ходит по комнатам, передвигает мебель, чтобы казалось, будто он не один. Наливает вино в два бокала. — Забыл. Как-то уж очень литературно. — Это неверно, Бендрикс. То-то и плохо, что дом — не пустой. Раньше, бывало, я вернусь, а ее нету, ушла — наверное, к вам. Вот тогда он был пустой. Я ведь по-своему ее любил. Не застану ее и думаю, что сейчас найду письмо: «Дорогой Генри...» Знаете, как в романе. — Да. —-А теперь он не пустой. Не знаю, как это выразить. Ее никогда нет, но ее ведь нет нигде. Она ни с кем не завтракает, не сидит с вами в кино. Ей негде быть, кроме дома. — Где же ее дом? — Вы уж простите меня, Бендрикс. Я измотался, устал... сплю плохо. Нельзя говорить с ней, так поговорю хоть о ней, а кроме вас — не с кем. — У нее масса друзей. Сэр Уильям... — Не могу я с ним о ней говорить. Лучше уж с этим Паркисом. — С Паркисом! — вскричал я. Что ж он, навеки пристал к нам? — Он говорил, он у нас был в гостях. Странных людей она приглашала. Он сказал, вы с ним тоже знакомы. — Какого черта ему от вас нужно? — Он говорит, она сделала что-то хорошее его сыну. Бог его знает когда! Сын болеет. Кажется, Паркие хотел что-нибудь взять на память. Я дал ему ее детские книжки. Их у нее много, все исчирканы карандашом. В конце концов надо от них избавиться. Не продавать же их, правда? Вот и отдал, что тут плохого? — Ничего. Это он за ней следил, от Сэвиджа. — Господи, если б я знал!.. А как ее любит вроде бы... — Он человек, не машина. И чувствительный. Я оглядел комнату. Там, у Генри, не больше Сары, чем тут, даже меньше. Там она растворяется. — Хорошо, я перееду,сказал я,только разрешите платить мою часть за жилье. — Спасибо, Бендрикс! Дом — наш собственный. Вы давайте деньги на расходы. — Предупредите меня за три месяца, когда соберетесь жениться. Он принял это всерьез. — Я не женюсь. Мне вообще не следовало жениться. Я причинил ей большой вред, когда женился на ней. И я переехал на северную сторону. Генри торопил меня, гак что я потерял плату за неделю и еще заплатил пять фунтов шоферу грузовика, надо же было перевезти книги и костюмы. Мне отвели комнату для гостей, под кабинет приспособили кладовую, была и ванная наверху. Генри поселился в гардеробной, а спальню с двумя холодными кроватями отвели для гостей, которых не бывало. Через день-другой я понял, почему теперь дом не пустой. Я работал в Британском музее, пока не закроют, потом работал дома, ждал Генри, мы вместе шли в «Герб» и выпивали. Как-то он уехал на конференцию, и я привел девицу. Толку не было. Я сразу понял, что ничего не выйдет, и чтобы не обижать ее, сказал, что обещал одной женщине никогда ни с кем не спать. Она все поняла, умилилась, проститутки очень почитают чувства. На этот раз я мстить не хотел, я просто опечалился, что навсегда ушло такое приятное занятие. Потом я видел во сне Сару, мы лежали там, у меня, опять ничего не вышло, но я не печалился, нам было и так хорошо. Через несколько дней я нашел в шкафу детские книжки. Генри отдал не все. Тут были сказки Эндрю Лэнга в пестрых обложках, Беатрис Поттер, «Дети из Нового леса», «Кукла на полюсе» и книги две для подростков — «Последняя экспедиция» капитана Скотта, стихи Томаса Гуда с надписью «Саре Бертрам за успехи в алгебре». |
