|
— Так и есть, только она не знала. Ах, жаль, что Генри не похоронил ее как следует! — И слезы снова закапали. — Он не виноват, ведь даже Сара не знала. —Я все надеялась, что это привьется. Как вакцина. — У вас что-то не очень привилось,все-таки сказал я, но она не обиделась. — Ах,сказала она,у меня было столько искушений! Наверное, к концу все уладится. Сара была со мной очень терпелива. Такая хорошая девочка... Никто так не ценил ее, как я.Она отхлебнула вина.Если бы я не выходила за плохих людей, если б я ее толком воспитывала, она была бы святая, вы поверьте. — Так не привилось же,злобно сказал я и велел подать счет. По спине у меня прошел холодок — то ли простудился, то ли испугался. «Хорошо бы,подумал я,простудиться насмерть, как Сара». По дороге домой в метро я твердил: «Не привилось». Миссис Бертрам я высадил у Марилебона, одолжив ей еще три фунта, потому что «завтра среда, нельзя выйти, приходит уборщица». Бедная Сара, привилась только эта череда мужей и отчимов. Мать успешно внушила ей, что одного мужчины на жизнь мало, а она уж сама поняла, что незачем притворяться, будто это мужья. За Генри она вышла на всю жизнь, кому ж и знать, как не мне. Но все эти мудрые мысли ничем не были связаны с нечестным делом у моря. «Это не Ты привился,сказал я Тому, в Кого не верил, выдуманному Богу, Который будто бы — так думала Сара — спас мне жизнь (зачем?) и разрушил, хоть Его и нет, мое единственное счастье.Нет, не Ты, ведь тогда это просто магия, а в магию я верю еще меньше, чем в Тебя. Все магия — Твой Крест, Твое Воскресение, Твоя Святая католическая церковь, Твое общение святых». Я лежал на спине и смотрел, как по потолку плывут тени деревьев. «Это совпадение,думал я,мерзкое совпадение чуть не вернуло ее к Тебе. Нельзя отметить двухлетнего ребенка на всю жизнь, вода и молитва — не клеймо. Если я поверю в это, я поверю и в Тело, и в Кровь. Все эти годы она была не Твоя, а моя. В конце концов Ты победил, можешь не напоминать мне, но она меня с Тобой не обманывала, здесь, на этой кровати, с этой подушкой под спиной. Я входил к ней, не Ты». Свет ушел, кругом была тьма, и мне снилось, что я хожу по ярмарке с ружьем. Я стрелял в бутылки, вроде бы — стеклянные, но пули отскакивали, словно это сталь. Стрелял и стрелял, ни одна бутылка не треснула, и в пять часов утра проснулся, думая все то же: «Все эти годы ты была со мной, не с Ним». Я мрачно шутил, когда думал, не предложит ли мне Генри переселиться к нему. На самом деле я этого не ждал и очень удивился. Я удивился даже, что он пришел через неделю после похорон, он никогда у меня не бывал. Не думаю, что он вообще заходил дальше, чем тогда, когда я встретил его под дождем. Внизу зазвонил звонок, я выглянул — я не хотел гостей, я думал, что это Уотербери с Сильвией,и увидел в свете фонаря его черную шляпу. Тогда я пошел вниз и открыл. — Проходил мимо,сказал Генри. — Прошу. Он неловко топтался, пока я вынимал бутылки из буфета. Потом сказал: — Кажется, вы занимаетесь Гордоном. — Мне заказали биографию. — Будете писать? — Наверное, да. Сейчас мне не до работы. — И мне,сказал он. — Королевская комиссия еще заседает? — Да. — Значит, вам есть о чем подумать. — Есть? Да, наверное. Пока мы не идем завтракать. — Во всяком случае, это важная работа. Вот вам херес. — Она совершенно никому не нужна. |
