-  Наверное, - кивнул Олег.

    За счет нормального сна и хорошего питания Урсула заметно округлилась, и если раньше она выглядела как желудь со спичками на месте рук и ног, то теперь напоминала вполне упитанного розового поросеночка. Всего месяц постельного режима - и двенадцатилетняя на вид пигалица округлилась годиков этак до восемнадцати.

    -  Гроза тут была два раза, - припомнила девушка. - Да камнепад раз случился.

    -  Испугалась? - Олег отошел к окну, обозрел с километровой высоты спрятанную между горами долину. - Тебя никуда не водили, ни о чем не спрашивали? Или, может, приходил кто?

    -  Нет, господин, - мотнула головой рабыня. - Токмо служанки заглядывали. Да и с ними словом не обмолвишься. Молчат, как язык отрезали.

    -  Неужели совсем ни с кем не разговаривала?

    -  Нет, господин. Да и о чем? Спала больше. В кои веки и покормят, и напоят вдосталь, и ничего никому не надобно. Вставать - и то ни к чему.

    -  Ты вставай, вставай, - покосился на нее Середин. - Пролежни появятся.

    -  Иди лучше ты ко мне, господин! - призывно вытянула руки Урсула.

    Подумать над предложением Олег не успел. Взгляд его скользнул по участку ведущей к замку тропы возле ворот долины, и ведун с силой вцепился пальцами в подоконник:

    -  О проклятие! Урсула, вставай! Собирайся, коли взять чего хочешь. Ну, хватай, и бежим!

    -  А что, господин…

    Середин, не тратя времени на объяснения, просто схватил ее за руку и потащил за собой - по коридорам к лестнице, потом бегом вниз:

    -  Любовод!!! Любовод, ты где?

    -  Я здесь, друже, - наконец отозвался купец, оказавшийся на первом этаже в кладовке у самой дальней, наружной стены. - Пошто шумишь, баламутишься? Я поглядел, сундуки наши в целости лежат, и зеркала в них на месте.

    -  Снизу еще сотни две мужчин поднимаются. Видать, деревенские подоспели по тревоге, пока тут черная сотня с нами сражалась. Уходить надобно, пока не добрались.

    -  Постой, как уходить? - испугался купец. - А товар как же? Нешто бросить его тут черни на потребу, на разорение.

    -  А как ты собираешься по карнизу в сажень шириной через вражескую рать сундуки уносить? Брось. Дворец - Аркаима. Его люди разорять жилище своего правителя не станут. Авось, еще удастся сюда заглянуть.

    -  Дык… Стены, ворота, люди… Запремся давай, друже. Воины у нас под рукой есть, оборонимся.

    -  И сколько ты тут сидеть собираешься? Пока жратва не кончится? Год, пять? Не выпустят же туземцы. Мы от них, может, и оборонимся, но они-то никуда не уйдут. Они же тут дома! И это если ходов и троп тайных во дворец нет. А то ведь и обойти могут. И не поймем как. Или ворота кто из прислуги тайком откроет. Нет, Любовод, уходить надобно, и побыстрее.

    -  Уходить?! - чуть не взвыл купец. - Токмо нашел - и уходить снова?

    -  Не скули. У тебя же две шапки самоцветов от Раджафа в лесу где-то закопаны.

    -  Ну, дык, лишний товар дна не проломит, - возмутился новгородец. - Чем больше на Русь привезем, тем дольше гоголем ходить будем.

    -  Привезем, коли живота тут не оставим. Запирай, идем…

    По-прежнему не отпуская Урсулы, ведун добежал до здешней кухни, распахнул дверь.