— Надо было мне вам позвонить, — говорит Фредди. Хоть она и не смотрит на Ходжеса, он понимает, к кому на самом деле она обращается. — Надо же было, я о вас думала. Вы же в тот раз остановили его, не так ли?

— Боже мой, мисс, что случилось?! — спрашивает Джером.

— Пожалуй, я слишком много вещей собрала. — Фредди показывает на два чемодана за спиной, в гостиной. — Надо было мамку слушать. Она говорила: никогда не бери в дорогу слишком много!

— Да нет, он, видимо, не о чемоданах, — объясняет Ходжес, показывая на свежее кровавое пятно на футболке Фредди.

Он заходит, Джером и Холли тоже. Холли закрывает за собой дверь.

— Да я понимаю, о чем он, — говорит Фредди. — Говнюк в меня стрелял. А когда я начала таскать из спальни чемоданы, снова кровь пошла.

— Позвольте посмотреть, — говорит Ходжес и делает шаг в сторону Фредди, но та отступает на шаг и скрещивает руки — трогательно, точь-в-точь как Холли.

— Нет. Я без лифчика. Болит сильно.

Холли выходит вперед, отодвинув Ходжеса.

— Покажите, пожалуйста, где ванная. Можно я посмотрю?

Для Ходжеса она говорит вполне нормально — спокойно, — но жует свою никотиновую жвачку как бешеная.

Фредди берет Холли за запястье и проводит мимо чемодана, на мгновение задержавшись, чтобы затянуться. Выпускает дым, как сигналы, по мере того, как говорит:

— Оборудование в соседней комнате. Справа. Заходите и смотрите. — А потом уже обычным голосом: — Если бы я столько вещей не собрала, меня бы здесь уже не было.

Ходжес сомневается. Он думает, что Фредди упала бы в обморок прямо в лифте.

«Головы и шкуры» не такие большие, как Имение Бэбино на Шугар-Хайтс, но, черт побери, почти такие. Огромные, невысокие и расползлись во все стороны. За ними, под снежным склоном, — озеро Чарльз, которое со времени последнего приезда Брейди замерзло.

Он паркуется перед основным зданием и медленно идет в западную часть, дорогие ботинки Бэбино скользят по снегу, который все усиливается и усиливается. Охотничий кемпинг стоит на открытом пространстве, поэтому здесь уже есть, где поскользить. Ноги мерзнут. Брейди жалеет, что не взял с собой сапоги, и снова напоминает себе: обо всем не упомнишь.

Он берет ключ от генераторного сарайчика из коробки электросчетчика, а ключ от избушки — в сарае. Генератор — новенький «Дженерал Гардиан». Сейчас он молчит, но, видимо, позже раскочегарится. Здесь, в этих чащах, электричество выбивает почти в каждую бурю.

Брейди возвращается в машину за ноутбуком Бэбино. В лагере есть вай-фай, и ему нужен только компьютер, чтобы держать связь со своим проектом и быть в курсе всех новостей. Ну и, конечно же, «Заппит».

Старый добрый «нулевой заппит».

В избушке темно и холодно, и сначала он выполняет вполне прозаические действия только что приехавшего жильца: включает свет, выставляет термостат. Главная комната большая и обита сосновыми досками, люстра в ней сделана из полированной кости северного оленя — когда-то они здесь водились. Посередине зияет место для костра, обложенное диким камнем, — в таком можно жарить хоть носорога. Над головой крест-накрест — толстые, прокуренные за много лет балки. У стены — буфет из вишневого дерева на всю длину комнаты: в нем стоит шеренга из, наверное, пятидесяти бутылок; некоторые почти пустые, некоторые с целыми печатями.