Бентли Литтл. Конец тропы
«Дальше моста не уходи», говорила мне мама. И я никогда этого не делал. Конная тропа пролегала по соседству с нашим домом, чуть дальше по улице — реликт тех времен, когда округ Ориндж был более сельским, а лошадей фактически использовали как транспортные средства. Начинаясь в нашем районе для среднего класса, она проходила через лесополосу, петляющую по городу позади ряда самых красивых и богатых домов. Хотя время от времени её по-прежнему использовали несколько всадников, чаще всего тропа посещалась, в основном по выходным, бегунами и велосипедистами. Это означало, что в будние дни для нас, детей, она была свободна. Мы часто там играли. В прятки, в цепи кованые, во все обычные игры. Мы ловили жуков, искали камешки, собирали воду с водорослями для изучения под микроскопом, притворялись, что пробираемся по тайным тропам через затерянные джунгли, как Индиана Джонс. Лесополоса была широкая: небольшое ущелье между рядами дорогих домов на вершинах холмов с каждой стороны; и конную тропу разделяла довольно глубокая водосточная канава, проходящая между двумя параллельными дорожками, которые в начале тропы шли вместе, но почти сразу же разделялись. Сближаясь и отдаляясь в разных местах одна от другой, дорожки петляли между деревьями и кустами: иногда близко, меньше, чем в двух шагах друг от друга, а иногда так далеко, что человек, идущий по одной стороне, не мог видеть человека идущего по другой. Примерно в миле, от северной тропы ответвлялась еще одна дорожка, ведущая в другой район. Именно оттуда приходила большая часть туристов и велосипедистов, но мы, дети, всегда оставались на главной тропе, которая проходила сквозь сосняк, прежде чем снова приблизиться к канаве. Именно здесь располагался пешеходный мост. Наверное, где-то за мостом две половинки тропы соединялись снова, но для нас он был способом перебраться с одной стороны на другую. Мы неизменно гуляли по одной тропинке, переходили мост, а затем возвращались по другой. Мост был странной постройкой. Вместо пары досок, перекинутых через канаву, это было арочное, сказочное сооружение с выкрашенными в белый цвет перилами высотой по пояс. Он выглядел потрясно, и нам хотелось по нему пройти и, возможно, мы делали бы это в любом случае. Даже если бы наши родители не предупреждали нас не уходить дальше него. Почему нам нельзя было заходить дальше моста? Никто не знал. Но самым популярным объяснением было: из-за того, что случилось с Джонни Франклином. Джонни Франклин, подросток, живший в полуквартале от нас, был умственно отсталым. Ходили слухи, что он обладал нормальным интеллектом, пока в десять лет не ослушался родителей и прошёл по конной тропе до самого конца. Джонни ушел один, ушел дальше моста и, когда время было к ужину, а он всё ещё не вернулся домой, отец пошел его искать. Однако Джонни он не нашел, и ни одна из поисковых групп тоже. Как и полиция. Джонни не было три дня, и когда он наконец вернулся, бредя назад по дорожке из-за моста, он был другим. С ним что-то случилось. Он стал слабоумным. Возможно, это была лишь городская легенда, но мы все в неё верили, а наши родители не утруждали себя объяснениями, и это удерживало целое поколение детей от прогулок дальше моста.
На весенние каникулы я отвез Джун домой, чтобы познакомить с моими родителями. Я преподавал в местном колледже неподалеку от Оберна, она учительствовала в местной средней школе. Наши отпуска совпали, что, как я был уверен, не случалось за последние шесть лет, и может не случиться в течение ещё двенадцати. С Джун я познакомился полтора года назад, с января мы жили вместе и, хотя я рассказывал родителям о ней и наоборот, они еще не встречались. Знакомство прошло хорошо. Как я и думал, Джун понравилась моим родителям, а они понравились ей, опять же, как я и предполагал. |
