Ира никогда не говорила со мной таким тоном.

«Новый закон природы мы сначала просто угадываем».

— В пятницу вечером, — сказал я, — мы были у Лёвы. Почему мы пошли к нему?

Почему этот вопрос показался мне важным?

Ира пожала плечами:

— Первый раз? Правда, обычно вы встречаетесь без меня. Есть о чём поговорить, чтобы я не слышала?

Почему в её голосе звучала не только ирония, но и плохо скрытое раздражение?

— Но в тот вечер — почему? Ты помнишь, а я — нет.

Ира, наконец, повернулась и посмотрела на меня с удивлением. Она говорила о важных для неё вещах, почему я перевёл разговор?

— Ну… — протянула она. — Я смотрела телевизор, фильм Шукшина «А поутру они проснулись». Кстати, хорошее кино, такого Шукшин не снимал там, где…

Она всхлипнула, вспомнив фильм Шукшина, который мы с ней видели вместе — «Калину красную».

— Когда кино закончилось, я выключила телевизор, хотела поделиться с тобой впечатлениями, зря ты не смотрел, но ты сказал: «Давай поедем к Лёве, хочу кое-что обсудить». — «Поздно уже, одиннадцатый час», — говорю я. А ты: «Неважно».

— Я позвонил, чтобы предупредить, и мы пошли, — сказал я. Это был не вопрос, я помнил, что в прежней жизни мы всегда созванивались.

— Нет, — покачала головой Ира, — ты не стал звонить.

— О чём мы говорили?

— О Горбачёве. Лёва рассказал о закрытом заседании парткома. Будто на пленуме ЦК генеральным избрали Горбачёва, но пока официально не сообщают. Видимо, на будущей неделе будет открытый пленум…

— Господи! — воскликнул я. — При чём здесь… Извини. Наверно, мы и об этом говорили. Но сначала или потом… что-то связанное с космологией? Нет? Устройством Вселенной? Жизнью на Земле? Скрытой массой?

Ира молча смотрела мне в глаза. Нет, нет, нет.

— Спросим у Лёвы, — решительно сказал я. — Одевайся.

— Лучше тебе сегодня оставаться дома. Позвони.

— Одевайся, — повторил я, и Ира поняла, что не нужно спорить. Она ушла в спальню, а я подошёл к столу и выдвинул ящики один за другим.

Куда я положил… Я не знал, что хочу найти, но почему-то был уверен, что, если найду, то сразу пойму.

— Миша! — крикнула из спальни Ира. — Посмотри в тумбочке под телевизором! Кажется, я туда положила мои зелёные бусы.

Зачем ей надевать бусы, если мы едем к Лёве, которому всё равно, явится Ира в бальном платье или спортивном костюме?

Бус в тумбочке не оказалось, но вместо них я обнаружил свёрнутый вчетверо лист бумаги с текстом, написанным моей рукой.

— Ира! — крикнул я. — Бус нет в ящике.

Она выглянула из спальни — полностью одетая, с расчёской в руке — и окинула меня недоуменным взглядом, от которого у меня кольнуло сердце.

— Зачем мне бусы, если мы едем к Лёве?

Резонный вопрос, я сам хотел спросить её об этом пару минут назад.

— Ты сказала, чтобы я взял их в тумбочке под телевизором.

Ира подошла, продолжая елозить расчёской по уже уложенным волосам.

— Я не просила, — сказала она. — С тобой всё в порядке? Может, всё-таки останемся дома?

— Всё в порядке, — пробормотал я.

— Тогда одевайся. Я уже готова, а ты нет.

Мог ли я дать голову на отсечение, что подсказка Иры не прозвучала у меня в голове, как у пророков звучит в уме Глас Божий?

— Сейчас, — сказал я и поднёс к глазам листок.

Не так уж много там было написано.