|
Большинству князей такая популярность Стэна была не по душе. Они отчасти завидовали ему, отчасти побаивались его влияния, поэтому представлялось маловероятным (и даже невероятным), что на выборах императора они дружно подадут свои голоса за его кандидатуру. Нобили Империи ни за что не повторят ошибки двадцатилетней давности, когда они усадили на престол старого, больного, но довольно влиятельного князя Вышеградского - и вот теперь его сын вцепился в отцовскую корону мёртвой хваткой и, похоже, не намерен уступать её без боя. Никогда ещё Империя Западного Края не была так близка к своему краху…
Стэн тряхнул головой, отгоняя прочь тревожные мысли, и вернулся к разговору с Иштваном: - Итак, вы всё же признаёте, что колдовство колдовству рознь? - И, предупреждая возможные протесты, он поспешил добавить: - Только не надо придираться к словам. Давайте порешим, что есть разные колдуны - просто шарлатаны, о которых не стоит и говорить; далее, всяческие фигляры из тех, кого обычно называют колдунами; и, наконец, такие, как я и Марика, и какой была наша мать. Добро? Иштван переступил с ноги на ногу, почесал затылок и уставился взглядом на носки своих сапог. По всему было видно, что он чувствовал себя неуютно и с радостью уклонился бы от продолжения этого щекотливого разговора. - Всё-таки не нравится мне слово «колдун», газда Стэнислав. От него за версту отдаёт нечистью. - А как насчёт слова «маг»? - Это то же самое, только по-ибрийски. Хрен редьки не слаще. - Тогда предложите что-нибудь другое. Я буду вам очень признателен. - Гм… Ну, пожалуй, чудотворец… Стэн рассмеялся: - Пощадите мою скромность, капитан! Какой из меня чудотворец? Другое дело, так можно назвать мою матушку, хотя это слово и не имеет женского рода. Но что касается меня, Марики, других нам подобных… - Стэн говорил небрежно, как будто речь шла о самых обыденных вещах. Однако внутренне он весь собрался и тщательно взвешивал каждое слово: их разговор вступил в решающую фазу. - Конечно, мы обладаем кое-какими способностями, но чудотворцами назвать нас нельзя. Отнюдь. Между ними повисло неловкое молчание. После того, как девять лет назад, по суровой необходимости, княгиня Илона продемонстрировала свою магическую силу на глазах у тысяч людей, подозрения в обладании колдовским даром естественным образом пали не только на её детей, но и на всех её родственников. Тем не менее, разговоров на эту тему старались избегать. Мысль о том, что на свете есть ещё много столь могучих чародеев, пугала простых людей, и большинство их, за неимением лучшего выхода, почли за благо поверить отцам церкви, утверждавшим, что княгиня получила свою силу свыше уже после рождения, а не унаследовала её от предков. Так жилось спокойнее. - Как вы полагаете, капитан, - выдержав паузу, продолжил своё наступление Стэн. - Если бы я мог отправиться вместе с вами, был бы я полезен вам в плавании? Разумеется, я имею в виду не мои скромные познания в морском деле, а мои колдовские способности. Слово «колдовские», обронённое как бы невзначай, возымело именно то действие, на которое рассчитывал Стэн. Иштван тотчас встрепенулся и вышел из состояния глубокой задумчивости. - Ваши способности, говорите? Ваши необычайные способности, - он особо подчеркнул предпоследнее слово. - Если бы я знал, в чём состоят эти ваши способности, то дал бы вам конкретный ответ - чем бы вы могли быть полезны и как. Но я этого не знаю и не уверен, что хочу знать. - Почему так? - вкрадчиво осведомился Стэн. |
