Так вот, при случае, сказал я – и это случай отведать "рис" был весьма подходящий, ведь, формально, кафетерий находился на границе моего участка, и я могу зайти туда, дабы проверить благочиние.

Второй же причиной для таскания груза была сама сестра Епифания. Так мне приятно на нее посмотреть…

Не подумайте дурного, Христа ради! Она – Его невеста, никакой похоти я, глядя на нее, не испытываю. Ведь не вожделеете же вы русалок и ундин на памятнике адмиралу О`Ривзу, или наяду, что там же, в неглиже. И я так, гляжу на нее как на памятник того, что мне нравится в женщинах: большая грудь, широкие бедра и легкий такой жирок на талии. Будь она ниже меня, а не вровень, лет хоть на десять моложе, и не католической монахиней, ох, я бы не устоял пред греховным соблазном. Но озвученные факты мне, в нарушение заповеди "не возжелай", в её-то отношении, впасть позволения не дают. А отнюдь не ее дородность, как говаривают некоторые шутники насчет наших с ней добрых отношений.

— Да, констебль, — кивнула Епифания. — Мать-настоятельница увлекается садоводством, выписала из Киото какую-то "Персиковую ветвь", и что-то там про нефрит, по минералогии, я полагаю. И перевод богословского трактата из Чайнской империи: "Дао любви". Это, насколько могу судить, размышления тамошних святых отшельников на тему заповеди "Возлюби ближнего своего". Опять, не иначе, целый месяц с дамами из попечительского совета будут изучать на предмет отсутствия ересей, и опять решат, что воспитанницам эти трактаты читать еще рано.

— Судя по весу, в мешке имеются и образцы к трактату по минералогии, — дружелюбно заметил я.

Сопроводив монахиню до обители и распрощавшись с нею, я направился к кафетерию мистера Сабурами, твердо намереваясь перекусить поплотнее, однако случиться этому было, увы, не суждено. Практически у самого входа я был перехвачен одной пожилой леди, представившейся как мисс Бурпл, домовладелица и профессиональная сваха, которая требовала немедленно прекратить безобразное поведение своего соседа, в окошко демонстрирующего всем желающим обнаженную женскую натуру. Попрание общественных приличий было налицо, и я вынужден был поспешить по указанному ею адресу.

Нарушитель проживал в мансарде доходного дома, и, прежде чем заходить к нему, я выяснил его личность у соседей. Оказался он студентом Художественной Академии, звался Доналл О`Хара, и ни в чем предосудительном ранее замечен не был. Наоборот, соседи характеризовали юношу исключительно с положительной стороны. Так, с их слов, молодой художник охотно оформлял соседям поздравительные открытки, и никогда при том за этот свой труд не брал и полпенни (хотя от домашней выпечки, в качестве благодарности, отказаться сил в себе и не находил), расписывал яйца к пасхе, тоже даром, а на Рождество нарисовал целую картину, каковой жильцы украсили фасад своего дома к празднику. Удивительно положительный студент выходил из описания соседей. Даже подозрительно это.

— А бывают ли у него девицы, мэм, — поинтересовался я у его соседки, дамы в летах, но еще отнюдь не старушенции. Бывшей, как она сообщила, актрисе.

— Разумеется, — кивнула та с непередаваемым апломбом. — Но вовсе не для того, что себе навыдумывала эта мисс Бурпл. Молодой человек их у себя рисует. Хотя, честно говоря, лучше бы старая склочница была бы права, если вам интересно мое мнение. Картины, это очень хорошо, но надо в доме и живую женщину иметь.