— Это еще ничего не значит, — возразил Паша по инерции, на самом деле, что-то в словах Светланы было, и это заставило его насторожиться.

— Все десять лет после гибели мужа он не отпускал меня от себя, все ходил, вынюхивал что-то.

— Вы не знаете, что он хотел от вас? — спросил Султанов.

— Деньги, — ответила она.

— Это легко объяснить. У вас агентство, иномарки.

— Я говорю о деньгах мужа. Мне сейчас больно об этом говорить, но мой муж был замешан в темных делах. Я молчала, хотя сразу почувствовала перемену в нем. В семье, где каждая копейка на счету, сразу чувствуются лишние деньги. Перед смертью, он апеллировал такими суммами, которые я не располагаю даже сейчас.

— Откуда вы об этом узнали?

— Он стал делать роскошные подарки. Мне автомобиль, Мышковецкому суперкомпьютер. Деньги он тратил чемоданами.

— Где сейчас эти чемоданы? — вздохнул Паша.

— К этому я и веду. Когда мужа убили, следователи перерыли весь дом, но не нашли ни копейки. Я не сказала им ни слова и молчала все десять лет, но кажется, я знаю, куда он все спрятал. У нас была казенная дача в Грибниках, и как-то я заметила на полу следы свежей цементной кладки. Когда я сказала об этом мужу, он сделал вид, что ничего не произошло, но я сразу почувствовала, как он заволновался. Он успокоил. Сказал, мол, пол провалился, и он его подправил. Ерунда конечно. Потом он на это место специально комод тяжелый поставил. Я уверена, деньги там.

— Дом могли сто раз снести, столько лет прошло, — засомневался Султанов.

— Я иногда специально проезжала там. Последний раз, пару месяцев назад, дом стоял без изменений.

— А что, это наш шанс, — решил Паша, подумав. — В принципе мы ничего не теряем. Грешно, если деньги сгниют в этом подполе.

— Только я вас прошу, ничего не говорите Ксюше, — взмолилась женщина. — Пусть она считает своего отца героем.

Они ехали по обводной дороге мимо спящего моря. Картина была величественная. Монолитная на вид поверхность быстро серела, и казалось, что восходящее солнце ночевало в его глубинах, а теперь быстро поднимается к поверхности, расцвечивая тяжелые волны, словно медленно загорающуюся люстру. Машина у них теперь была другая. Сорокин переговорил со своим знакомым в пансионате, и тот в обмен на их новенькую иномарку и тысячу долларов прикатил старенькое отечественное авто. Верх был срезан, что превратило машину в насквозь продуваемый кабриолет. В одном месте навстречу им попался одинокий встречный автомобиль. Внезапно Султанов почувствовал острый холодок опасности и перед ближайшим поворотом остановился и съехал на обочину.

— Дальше ты пройдешь пешком, — велел он Сорокину.

— С чего это вдруг? — запротестовал тот.

— На встречном водителе был ремень безопасности. С чего бы это он пристегнулся в пять утра? Значит недалеко милицейский пост. Пройдешь пару километров по пляжу. Дальше я тебя подберу.

Сорокин заныл, что генерал еще благополучно пребывает в подвале, и женщины за него вступились, но Султанов был непреклонен. И пистолет Громовский другу отдал.

— А это еще зачем? — с подозрением спросил Сорокин.

— Так надо. Давай двигай скорее, а то замерзнешь, — поторопил Султанов.

Он посадил Светлану за руль, Оксану пересадил вперед, а сам пересел между ними.

— Это еще зачем? — фыркнула Оксана. — Сейчас повернем за поворот, а там только одинокая спина Алексея, бредущего в неизвестность.

Она засмеялась.