Он отнес фотографии и некоторое время оставался у стола судьи, выбирая, как ему казалось, наиболее удачные ракурс.

— Эту посмотрите, гражданин судья. И эту.

— Господи, какой свинство!

— Истинное свинство. Неподдельное.

Некоторое время Гемлер внимательно изучала фотографии, нацепив очки в роговой оправе и не пропустив ни одной. Изредка бросала на Султанова укоризненные взгляды. Тот сквозь землю готов был провалиться.

Ему казалось, что процедура длится вечность. Наконец судья сняла очки и удовлетворенно откинулась на спинку кресла.

— Истец, вы будете смотреть? — спросила она.

— Идите, посмотрите на свои подвиги! — ухмыльнулся Сенаторов. — Может быть, совесть проснется. В чем я лично сомневаюсь.

Это его взорвало.

— Что, я себя голым не видел? — вспыльчиво воскликнул он.

— Это уже наглость, истец, — выдохнула Гемлер. — Постыдились бы. Вы же не мальчик.

— Он был, наверное, очень плохим мальчиком, гражданин судья, — подхватил Сенаторов. — Я нисколько не удивлюсь, если он подглядывал за своей бабушкой, когда она мылась в ванной.

— Гражданин судья, я прошу избавить меня от подобных инсинуаций! — воскликнул Султанов. — Я не пойму, что здесь происходит?

— Здесь не происходит, как вы выразились, а идет суд, — сурово проговорила Гемлер. — А вы, гражданин адвокат, сядьте на место.

— С удовольствием! — с чувством произнес Сенаторов и, глумливо ухмыляясь, прошел и уселся рядом с Зиной.

— Что вы скажете по этому поводу, истица?

Она встала и устало проговорила:

— А что тут скажешь? Этот мерзавец испортил мне жизнь.

— Я не про это, — Гемлер поморщилась. — Откуда у вас эти фотографии?

— Мне их подбросили в почтовый ящик.

— Когда?

— Во вторник утром и в среду вечером.

— Их подбрасывали два раза?

— Да. И еще была видеокассета, но ее я сразу выбросила. Не хочу смотреть на эту мерзость.

— Вы знаете, кто вам подбросил фотографии?

— Нет.

— А женщину на фотографиях вы узнаете?

— Нет, эту проститутку я не знаю.

— Пожалуйста, давайте обойдемся без бранных слов. Вы разговаривали со своим мужем об этих фотографиях?

— С этим скотом разговаривать мне не о чем.

— Зина! — воскликнул Султанов и сам не рад был, что высунулся, когда она прожгла его ненавидящим взглядом. Такой Зины он не знал, словно чужой незнакомый человек стоял сейчас за столом судьи и вдруг откликнулся на имя его жены.

— Ну что, в такой ситуации ваши требования о разводе суд считает вполне обоснованными, — проговорила Гемлер. — Что же касается раздела имущества, то тут возникают некоторые вопросы. Вы действительно хотите забрать все имущество?

— То есть как это все? — Султанов даже встал.

Сенаторов смотрел на него с нескрываемым торжеством.

— А что вы еще ожидали услышать, гражданин Султанов? Истице ребенка воспитывать, так что ей необходимо жилье. Скоро мальчику в школу идти за три квартала, так что машина тоже пригодится.

— Постойте, — опешил Султанов. — А мне что же? Под забором жить?

— Раньше надо было думать, истец, — встрял Сенаторов.

— Да я не с вами разговариваю, — махнул рукой Султанов.