— Этого следовало ожидать,— пожал плечами де Силь­ва.— Налицо реальное изменение закона в локальной об­ласти пространства. То же самое происходит возле Копа де Плата, причем в больших масштабах. И не помогает никакая защита, потому что от вакуума защиты нет и быть не может: он всегда внутри нас, внутри любого объ­екта. Чем больше размеры нагуаля, тем выше фон давле­ния чужого закона. А нагуали растут все быстрей.

— Совет безопасности забил наконец тревогу,— сказал Ратибор Берестов.— Хотя сделать, конечно, ничего не смо­жет, пока у руля Совета стоит Хасан Алсаддан. Пора на­чинать операцию «Чистка».

— Для этого нужна координация всех наших сил,— хмыкнул Лабовиц.— А нас пока отстранили от активного участия в Войне. С кем ты пойдешь нейтрализовывать Хасана? С женщинами? С негуманоидами?

— У нас есть пара-тройка обойм...

— Этого мало, необходимо полное компьютерное, энер­гоинформационное и агентурное сопровождение. Новый эмиссар без этого нам носа не даст высунуть.

— Ты считаешь, что он уже в Системе?

— Наверняка. Ведь даже слепому видно, к чему ведет рост нагуалей в Системе, а все руководители высших эше­лонов власти как ни в чем не бывало продолжают опти­мистично заявлять о «скором прорыве в иную реаль­ность». То есть они-то говорят правду, подразумевая по­беду ФАГа, но народ уверен в обратном, в «контакте с мощной цивилизацией», посыльными которой якобы явля­ются нагуали. Разве этот факт не говорит о прямом кон­троле ФАГа над их умами?

Наступило короткое молчание, которое разрядил Же­лезовский:

— Каково твое положение в секторе?

— Шаткое,— ответил Берестов.— Сколько еще продер­жусь, не знаю, все зависит от конкретных расчетов Шкурина.

— У меня то же самое,— добавил Мигель.— В основ­ном я занят тем, что охраняю Левашова, делая вид, что страшно занят разработкой теории нагуалей. Эмиссар ФАГа, может быть, и догадывается, что мы уже решили загадку нагуаля, а также тайну чужан-тартариан-орилоу­нов, но решительных действий не предпринимает.

— Что нам дает знание тайны чужан? — спросил Ла­бовиц.— Да ничего. Разве что возможность бегства в их вселенную.

Начальник сектора пограничных проблем промолчал.

— Не надо унывать,— проворчал Железовский.— В этой войне выиграет в конце концов тот, кто больше знает. Пусть Универсумы воюют или играют — не суть важно — на своем уровне, но мы должны играть на своем. И вы­игрывать! Иначе зачем вообще мы существуем?

— Выигрыш означает такое состояние Игры, при кото­ром она продолжаться уже не может. Кто из нас способен оценить этот момент?

— Из нас, вероятно, никто, но, я думаю, Грехов найдет такого эксперта.

— А ты не боишься, что Конструктор или кто там еще окажется большей бедой, чем ФАГ?

— Боюсь,— спокойно ответил Железовский.— Но если не поможет Конструктор, не поможет никто.

— К чему все эти гадания? — сказал Герцог, доедаю­щий уже пятое яблоко.— Мы еще не в цейтноте и можем сделать многое. Аристарх, мы пришли обсудить одну идею.

— Погодите, у меня возникли кое-какие вопросы. Кто знает, где сейчас Баренц?

Присутствующие в бункере переглянулись.

— Никто,— констатировал Аристарх мрачно.— Стран­но. Его нет ни дома, ни на работе, ни вообще на Земле. Неужели ФАГ убрал его?

— Я попробую поискать по своим каналам,— после молчания сказал Герцог.— Зачем он вам?

— Он мой друг...

— Бывший.

— Он мой друг, и я хотел бы поговорить с ним, прежде чем... Короче, он мне нужен.