— У тебя на острове. Отец хочет поговорить с Сеяте­лем, устрой им встречу.

— Сейчас буду.

Ставр почувствовал затылком дыхание чужой воли, знакомой по эмоциональному насыщению и внушаемой уг­розе, быстро свернулся и вышел из поля Сил.

— Сейчас прискачет Габриэль.

— Я так и понял, что это его обиталище. Соки у него какие-нибудь есть? Во рту пересохло.

Ставр скомандовал домовому принести напитки и с удо­вольствием выпил сам два стакана клюквенного морса. Грехов прибыл, когда они принялись за фрукты.

Он вошел стремительно и бесшумно, заполнив собой сразу весь дом, и Ставр понял, что экзоморф отыскал Сеятеля и теперь соединял в себе две личности.

— Задавай свои вопросы, па,— сказал Панкратов-млад­ший.— Перед тобой Сеятель.

— Скорее, проекция Сеятеля на матрицу Грехова,— уточнил Габриэль.— Вопросы задавать поздно, Прохор. «Контр-3» расшифрована эмиссаром ФАГа, и он готовит полное уничтожение всей сети, чтобы, образно говоря, впредь не забивать себе этим голову и не ждать удара в спину.

— Ты же говорил, что эмиссара в Системе нет,— бро­сил подобравшийся Ставр.

— Его и нет... такого, каким все его представляют. Эмиссар второго уровня есть существо коллективное, опи­рающееся на эгрегоры, вернее, составляющее массивы этих эгрегоров. Разве ты этого не понял, когда ворочался в поле Сил, как... слон в посудной лавке?

Ставр покраснел.

— Я понял, что гипнотрансляторы ФАГа — и есть эг­регоры. На Земли они помощней, на других планетах по­слабей...

— Соображать надо быстрей, файвер. Эмиссар появля­ется в нужном месте, в Системе, например, когда это необходимо, концентрируя волю всех людей, образующих эгрегоры. Он состоит как бы из миллионов ячеек-умов, собираясь в один гигантский мозг, а точнее — рой! И он уже готов появиться, ты разбудил его своей неосторожной возней в Большом эйдосе.

— Я... я... не хотел...

— Черт побери, объясните мне, наконец, что происхо­дит! — сказал Прохор.

Сеятель-Грехов посмотрел на него, как бы припоминая, перестал сновать из спальни в кабинет и обратно, присел на деревянный стул у стены.

— Извините, Прохор. Времени у нас, как всегда, очень мало, поэтому буду предельно краток.— И Грехов в не­скольких слоганах передал Панкратову-старшему суть про­исходящих в Системе событий.

Наступившую тишину нарушил Ставр:

— Габриэль, почему я... слон в посудной лавке? Я хо­дил по эйдосу очень осторожно...

— Выходить в эйдос надо в режиме мерцания, а не лезть напролом через все этажи и стены. Лови подсказку.

Ставр поймал сложнейший слоган, содержащий приемы проникновения в эйдос в форме «привидения», на несколь­ко секунд ушел в подсознание, исчезнув даже визуально. Правда, отец не обратил на это внимания.

— Как все... жестоко! — сказал он, закрыв глаза.— Кое у кого из нас были сомнения... уж слишком гладко про­ходили наши операции... А мы грешили на Алсаддана, считали, что он — главный исполнитель воли эмиссара... если не сам эмиссар.

— Алсаддан — личность сильная и страшная, и доби­вается он абсолютной власти в Системе. Еранцев и Шку­рин для него конкуренты в борьбе. Пока они делают общее дело, он их не тронет, но потом...

— То есть они обречены.

— Но сам Хасан находится в таком же положении. Пока он действует в нужном направлении, эмиссар его поддерживает, а потом выбросит за ненадобностью. Самое смешное, что, даже если Алсаддана поставить диктатором Системы, он не сможет удержать власть такого объема.

— Что же нам делать?

— Немедленно эвакуировать женщин и детей за пре­делы Солнечной системы! Остальным готовиться к эгре­горному отпору, то есть настроить все светлые эгрегоры к пси-войне на этом уровне.