Большой телеэкран показывал фотографию корабля. В кадре не было ни одного предмета для сравнения, и определить размеры судна Римо не мог. Это был явно не парусник, так как парусов и мачт на нем не было; это, видимо, был и не авианосец, так как на тех бывают большие ровные площадки.

Должно быть, это судно для перевозки, например, бананов, заключил он.

Его сосед слева, видно, ел рыбу на ленч – от него несло жареной рыбой и луком.

– Теперь вернемся к возникшей угрозе, – сказал кто то находящийся у экрана. Голос явно принадлежал англичанину. – Кто из вас не прошел инструктажа в Министерстве военно морского флота?

– Я не прошел, – отозвался Римо.

– Прелестно! У нас уже нет времени возвращаться к вопросам истории.

– У меня время есть, найдете и вы.

– Видите ли, нам всем очень некогда. Если не возражаете, сэр, я мог бы проинструктировать вас индивидуально, после завершения этой встречи.

– Я не собираюсь выслушивать что бы то ни было после завершения чего бы то ни было. Просто расскажите мне, что здесь происходит, и я уберусь отсюда. Здесь плохо пахнет!

– Вы, насколько я понимаю, американец?

– Как в воду глядели, – сказал Римо.

У экрана произошла небольшая заминка, после чего англичанин сказал:

– Извините, джентльмены, только что получено сообщение, что мы должны подождать человека, который войдет при выключенном свете. По видимому, он не хочет, чтобы его разглядели и запомнили. Я могу приступить к рассказу об опасностях, которые таит в себе этот корабль, а тем временем опоздавший подойдет.

– Опоздавший ухе подошел, – сказал Римо.

– О, так это вы?

– Нет, это моя мама. Давай дальше, парень! Так что там с этим корабликом?

– Этот «кораблик», как вы изволили пошутить, является величайшим судном в истории кораблестроения. Когда оно плывет по океану, его нос может оказаться в одном течении, а корма – в другом. Можно без преувеличения сказать, что, пересекая Атлантику, оно может оказаться в трех климатических поясах одновременно. Оно снабжено атомными двигателями, а его гребные винты больше, чем парусная яхта класса "А".

– Теперь понятно, – сказал Римо, не имевший ни малейшего представления о парусниках класса "А".

Он начинал подозревать, что «наверху» опять что то напутали. Вот он сидит и смотрит на корабль, корабль этот большой, ну и что? Он слышал вокруг себя речь на разных языках и понимал, что здесь присутствуют не только американцы. Но он не мог понять главного: зачем здесь сидит он сам? Есть ли здесь кто то, кого он должен увидеть и запомнить, а потом убрать? Существует ли какой то четкий план, конкретный замысел, в который он должен проникнуть?

Поблизости кто то закурил. В помещении и без того было душно от потных человеческих тел.

– Бросьте сигарету, – сказал Римо.

– Сначала извинитесь за свой тон! – потребовал резкий гортанный голос.

Папироса продолжала дымить. Римо выхватил изо рта соседа тлеющий окурок и бросил на пол. Тот хотел было зажечь другую сигарету, но Римо отобрал у него зажигалку. Оратор у экрана говорил о том, как важно объединить усилия, чтобы предотвратить международную катастрофу, когда его внимание привлек конфликт в заднем ряду.

– Мы собрались здесь, чтобы спасти планету, – с укором сказал он в зал. – Что происходит?

– Он первый начал, – сказал Римо.

Его сосед заявил, что ничего не начинал. Он – руководитель албанской контрразведки и не мог ничего начать.

– Нет, начал! – упорствовал Римо.

– Джентльмены! Всего лишь через месяц представители наций мира вручат нам свои жизни, доверяя нашему искусству и способности их защитить.