|
Необычно длинные, тонкие иглы и легкие круглые шишки придавали какую-то воздушность, как бы невесомость ветвям. Светолюбивые сосны росли редко, не сливаясь, каждое дерево давало любоваться собой. Раскидистые кроны покачивались от ветра на головокружительной высоте; сквозь них просвечивали алые на заре облака. Стройный, светлый лес на темном фоне моря потрясал не только красотой… Поистине в нем было что-то «не от мира сего». Как будто он с другой планеты. И было тихо-тихо. Только еще просыпались птицы. Мы шагали неслышно по толстой, мягкой подстилке из хвои, веток, шишек и листьев. Среди сосен рос густой подлесок — можжевельник, кизил, боярышник, бересклет. Ата остановилась перед старой сосной и, обняв руками ее медно-красноватый ствол, прижалась к коре щекой.
— Я их люблю! — воскликнула она пылко.
Глаза ее сияли, щеки горели. Она вдруг спросила:
— Санди, ты любишь меня?
— Конечно, люблю!
— А кого больше — Ермака или меня?
— Ну… Ермака чуть больше.
Ата лукаво улыбнулась. Потом не выдержала и начала хохотать от всей души, давясь от смеха, так как не смела в такой роще смеяться громко. Я тоже немного посмеялся, и мы Пошли дальше, держась за руки, как маленькие дети. Была так хорошо на душе — там притаилось счастье или, быть может, предчувствие счастья. От сосен исходила радость. И я подумал: значит, священная — это когда дает радость! Древние абхазы приходили сюда за радостью.
— Санди, Санди, почему ты перестал строить свои корабли? — спросила Ата. — Два года я живу у вас, и ты не построил ни одного кораблика…
— Игрушки? Я хочу строить настоящие корабли! Как вернусь из похода, поступлю на завод.
— Тетя Вика будет огорчена.
— Она поймет.
— Ты хочешь стать строителем кораблей?
Я смутился. Как ни странно, я не мечтал об этом. Скорее, меня интересовала наука. Книги по океанологии, географии, биологии я читал запоем, как интересные романы. Описания морского дна, диковинных рыб. Это даже более захватывало, чем история морского флота и книги по кораблестроению, которые мне приносил дедушка Саня. Ответил я правдиво:
— Не знаю, Ата, просто мне хотелось бы построить хоть один настоящий корабль.
— Хоть один? А потом?
— Отправиться на этом корабле в далекое плавание…
— А что ты хочешь делать всю жизнь?
— Наверное, я буду океанологом, как мой дедушка Николай Иванович.
— Да, интересная работа… Вроде как праздник.
— У них, Ата, свои будни, как и у всех.
— Их будни как праздник, потому что — море, корабли, ветер… Так ярко, светло и радостно. Тебе хочется, Санди, чтоб вся жизнь была как праздник. Я давно это поняла.
Я даже остановился возмущенный.
— Смотря что понимать под праздником! Если безделье, то просто нечестно приписывать это мне. А если для человека праздник — любимый труд, что тут плохого? Разве я должен выбирать самую неприятную работу и тянуть ее, как тягостный долг? Зачем? Только не говори, как Мария Федоровна: «А что будет, если все захотят быть океанологами?»
Ата тихонечко рассмеялась и снова взяла меня за руку, но а в сердцах отдернул руку. |
