– Я знаю. Прости. Отчасти поэтому я тебе и не рассказывал. – Глаза Барри расширились, он подался вперед: – И я клянусь, это – единственное, что я употреблял. Пара кайфкейков на ночь, чтобы спокойно засыпать. Я не сижу на героине, или метамфетамине, или на чем-то таком.

Мама закатила глаза:

– Да, конечно, я знаю об этом, глупое ты создание! То есть ты хочешь сказать, что употреблял кайфкейки у нас дома?

Он кивнул:

– Мне жаль, я…

Я постучала по столу:

– Народ, соберитесь. Вы можете выяснить отношения позже. Как это связано с убийством Агаты? Тебя же не могли задержать за употребление этих кайфкейков, насколько я знаю, они легализованы в Колорадо.

Мама покачала головой:

– Да, но не в Эстес-Парке. Они по-прежнему не разрешают продавать их.

– Но употреблять же их не запрещено?

Они оба кивнули.

Я взглянула на Барри:

– То есть ты хочешь сказать, что продавал их? Стал дилером? – Похоже, все-таки нужно было подождать Джеральда.

Мама ахнула, а Барри решительно покачал головой:

– Нет. Никогда. Я просто покупал кайфкейки у Агаты. Раньше… – Он поморщился. – Но после смерти Сида я стал покупать их в магазине в Лайонсе.

Послышался короткий стук в дверь, и она открылась. В кабинет заглянул Брэнсон:

– Пора заканчивать, ребята.

– Дайте нам еще пару минут. – Я поймала взгляд Брэнсона и смягчила тон: – Пожалуйста.

Он кивнул:

– Только пару минут. – Затем закрыл дверь и исчез из виду. И даже ни разу не ухмыльнулся. Поразительно!

Я перевела взгляд на Барри:

– Ближе к делу. Если употребление марихуаны не преследуется законом, значит, тебе ничего не грозит. В чем тогда дело?

Он повернулся к маме с несчастным видом, как у побитой собаки:

– Несколько месяцев назад, как раз после смерти Сида, Агата пригрозила, что расскажет тебе обо мне, если я откажусь продать ей свой магазин. – Барри картинно пожал плечами. – Я написал ей, что угрозами и шантажом она ничего не добьется, что шансов заполучить магазин у нее стало еще меньше, а я буду покупать кайфкейки в другом месте.

Мама посмотрела на него, ожидая продолжения. Но я поняла, к чему все это идет.

– Ты написал Агате? То есть ты вел с ней какую-то переписку?

Он кивнул.

Я с трудом сдержала себя, чтобы не закатить глаза.

– Таким образом, полиция получила твою записку Агате, в которой сообщается, что она пыталась тебя шантажировать, но не очень-то преуспела. Эта записка также подтверждает, что ты по меньшей мере косвенно был причастен к нелегальному бизнесу. – Ответ был очевиден, но я сегодня столько всего нового узнала о Барри, что решила подстраховаться: – Значит ты был в курсе, что Агата пользуется кухней в «Рогах и Копытах»? То есть ты причастен к этому делу. Полагаю, она готовила там свои кайфкейки. Ты знал, что в подвале выращивается марихуана?

Отвращение отразилось на лице Барри. Было очевидно, что он говорил правду.

– Нет, я об этом даже не догадывался. И я не знаю, каким образом Агата могла проникнуть в магазин. Я думал, что кайфкейки она готовит в своей кондитерской вместе с остальной продукцией. А про подвал я вообще забыл. Хотя, насколько я помню, там было просто техническое помещение, а не подвал.

Спасибо, Господи, хотя бы за это! Я, правда, не была уверена в том, что можно как-то подтвердить его слова. Даже если они не смогут привлечь Барри к делу об убийстве, его имущество использовалось для выращивания и распространения наркотических веществ.

– Есть ли еще какие-то дела, связывающие тебя с Агатой? Больше никаких?

Барри подумал пару секунд, затем покачал головой:

– Нет, думаю, больше никаких.