Кэти поднялась и улыбнулась мне:

– А он у тебя не самый ласковый малыш, да?

– О, нет. Хотя с некоторыми людьми он ладит.

– Хотя, знаешь, иногда он ласков даже со мной. Обычно когда у меня есть еда. Но он украл мое сердце, этот маленький монстр. Он думает, что я служу ему. Иногда мне кажется, что он, в общем-то, прав.

– Но он очень классный, это уж вне всяких сомнений. – Кэти огляделась вокруг, а затем снова обратилась ко мне: – Обе кондитерские еще закрыты. Все пока в подвешенном состоянии. – Она вздохнула: – Вот поэтому я и приехала в центр. Нужно было проветриться. А потом я увидела, что у тебя на окнах больше нет бумаги. И подумала зайти поздороваться, посмотреть, как у тебя дела.

На секунду мне показалось, что Кэти тоже ведет собственное расследование, но потом я поняла, что это уже паранойя.

– Очень мило с твоей стороны! У меня все хорошо. Рада, что мне наконец разрешили вернуться сюда. Нужно немного времени, чтобы привести все в порядок, но я думаю, что в итоге получится красиво. Маленький уютный книжный магазинчик.

– Место – прекрасное! Всяко лучше, чем таксидермическая мастерская.

Я передернулась:

– В этом смысле планка не слишком высокая.

Кэти заметно нервничала. Она облизала губы, прежде чем заговорить снова.

– Вы, рыжеволосые, можете носить самые ужасные в мире цвета и при этом прекрасно выглядеть. Я просто понять не могу как!

Я немного опешила, так как определенно не ожидала такого замечания:

– Прости, что?

Она сделала волнообразный жест рукой, указывая на мой наряд:

– На тебе горчичного цвета свитер и пестрая юбка ярко-зеленого и тускло-коричневого цвета. В общем, все оттенки детской неожиданности. Но тем не менее они оттеняют твою кожу, так что она светится, и волосы практически сияют!

– Хм, спасибо..

– Ну вот возьмем меня, например. Если я надену что-то такой же расцветки, я буду похожа на тяжелобольную женщину. Мне приходится носить синее, зеленое и прочие изумрудные цвета. К счастью, я их люблю, поэтому не жалуюсь.

Да что, черт возьми, происходит?

– Ну, твоя кожа загорелая и сияет вполне естественно, поэтому, думаю, ты права.

Кэти кивнула.

– У меня сицилийские корни. – Она снова стала рассматривать магазин. – У нас у всех в семье хорошая кожа.

– Кэти. – Я решила спросить напрямую: – Что происходит? Приятно, что ты зашла поздороваться, но наш разговор о цветах и моде становится странным, и я не знаю, что мне делать дальше.

Она облегченно выдохнула:

– О да, ты права, прости. Мне просто хотелось поболтать с кем-то. О чем угодно. Хоть об оттенках детской неожиданности. – Кэти снова изобразила волну рукой. – Ты, конечно, прекрасно смотришься в этих цветах. Но мне просто необходимо поговорить с кем-то, кто по уровню развития превосходит пятилетнего ребенка и может заставить мой мозг шевелиться. Я теперь с Луизой, с тех пор как убили Агату, и я немного… в отчаянии.

– Ты такая молодец, что помогаешь Луизе в тяжелый момент! – Кэти тараторила так быстро, что мне пришлось еще раз прокрутить в голове все сказанное, прежде чем я уловила суть. – Если я не ошибаюсь, Луизе чуть больше пяти лет.

Кэти закатила глаза:

– Я тоже так думала. Мы работали с ней два года, и я понятия не имела, что она вот такая… – Кэти потупила взгляд: – Я теперь зауважала Агату, а это о чем-то да говорит.