Менандр

Тебя твоя тоска в безумие ввергает,
Которое мой дух мятет и ужасает.
Иль создан ты на свет лишь только для себя
И общество еще не требует тебя?
Богатство, время, жизнь, что ты своим считаешь,
Тебе не надлежит, ты мыслью погрешаешь:
Ты должен посвятить отечеству свой век,
Коль хочешь навсегда быть честный человек.
Иль никуды тебя твой долг не призывает?
Молчание твое сильней меня терзает.

Корион

Поняти не могу я долгу своего:
Я в обществе совсем не значу ничего;
Когда часть слабая захочет отделиться,
Так может ли чрез то вред целому случиться?
Не буду никакой подвержен я вине…
Что было до меня, то будет и по мне.
И многих таковых намерение строго —
Окончить жизнь свою, – свет трогает немного.

Менандр

Жестокий! продолжай так ложно рассуждать
И истины в своих погрешностях искать!
Но если в свет тебя ничто не привлекает,
Неужели твой дух и дружбу презирает?

Корион

О гневная судьба! К чему я приведен!
От света я всего желаю быть забвен!

Менандр

Когда же дружество мое с тобой презренно,
Когда оно твоей взаимности лишенно,
По крайней мере та нежнейшая любовь,
Которая в тебе усилилася вновь,
Остановит твое намерение злое.
Должна ль любовь вселять отчаянье такое?
Или не хочешь ты Зеновии искать?…

Корион

Ты хочешь более еще мой дух терзать?
Не говори ты мне о сей нежнейшей страсти!
Я сам причиною был общия напасти:
Любовь ее к себе изменой заплатил
И счастие ее в злу горесть превратил.
Теперь я сам себя за то возненавидел,
И, если б я ее, любезный друг, увидел,
Возможно ль мне еще достойным быть ее?
Прерву, прерву скорей несчастно бытие!
Ах! можешь ли, мой друг, ты то себе представить,
Как мог я нежную любовницу оставить?
Но знаю ль я то сам? Я век в пороках жил
И счастия того ничем не заслужил,
Которо нам дает любовь и добродетель.
О мой любезный друг! ты был тому свидетель,
Как ею был любим, как я ее любил,
Как я ее своей изменой погубил;
Как добродетелью я строгой огорчился
И как от прелестей Зеновьи удалился.
Я оскорбил чрез то и самую любовь,
Которая теперь меня терзает вновь.
Забыв Зеновию, я выехал спокоен:
Ах! мог ли я тогда быть слез ее достоен.
Которы обо мне несчастная лила?
Любовь награждена изменою была!
Зеновия чрез то так много огорчилась,
Что скоро из Москвы сама она сокрылась,
И, может быть, мой друг, на свете нет её:
Вот вся моя напасть! Вот бедствие мое!
Но как уже опять я в город возвратился,
Объяла мною грусть и дух мой возмутился.
И, не нашед ее, страдаю и грущу,
Кляну судьбу мою и смерти я ищу.
Лишь тем вину хочу лишь несколько поправить,
Что я намерен ей богатство все оставить.
Что делать мне еще? Скажи мне, научи…

Менандр

Сыскать ее ты мне старанье поручи.

Корион

Старание твое все будет бесполезно.
Не буду зреть тебя, сокровище любезно!
Надежду всю мою лютейший рок пресек!
Не буду зреть тебя, Зеновия, вовек!
Меня с тобою все на свете разлучает…
Я вижу, что ко мне смерть люта приступает,
Готовит мне удар, стремится поразить!
Ах! можешь ли ты то себе вообразить,
Что представляется мне в разум расточенный?
Какую казнь сулит мне рок ожесточенный!
Терзают томный дух ужасные мечты!
Зеновия, увы! куды сокрылась ты?
Почувствуй скорбь мою и сжалься надо мною!…
Но сжалился ли я, жестокий, над тобою,
Когда слез горьких ток из глаз твоих был лит?

Менандр

Она твою вину, любезный друг, простит,
Как скоро о твоем раскаянье узнает:
Погрешности такой всегда любовь прощает.