Сам бы я не вдруг про неё узнал, если бы не Ферд. Это он заметил, как всех придавило ощущением опасности, когда я старосту в её новом прикиде в аудиторию завёл и кулак всей группе показал. Когда я в шутку предположил, что это был всего лишь эффект от моего грозного кулака, сосед только башкой отрицательно помотал, резко вдруг став серьёзным.
Про технику яки я в библиотеке ничего толком не нашёл. Может, искал неправильно. Были упоминания, что сильные маги что-то похожее исполняли в минуты гнева. Надо будет лэра Дигра расспросить. Помнится, предлагал же он мне заклинание, завязанное на страх, а я тогда Вспышку предпочёл.
Впрочем, чему удивляться. Если магией здесь лечат разрывы внутренних органов и переломы, не прикасаясь к пациенту, то и на мозги могут дистанционно надавить. Нужно всего лишь знать, как это можно сделать с помощью магии.
— Вставай, лентяй! — вернулся я после разминки и душа к себе в комнату и снова начал будить соседа.
— Дай мне ещё пять минут, изверг! — обречённо выдавил Ферд, сладострастно обнимая подушку обеими руками.
Бесит. Меня и раньше бесило, когда я поутру, полный сил и энергии, прибегал с улицы, и узнавал, что кое-кто ещё спит.
Чаще всего это был директор нашей труппы. Удивительный человек! Если бы не я, он так и проспал бы полжизни, если не больше. По крайней мере, после десяти вечера у него телефон почти всегда был отключен, а до десяти утра он редко появлялся на людях, пока со мной не познакомился. Я изменил его жизнь к лучшему, приучив спать по восемь — девять часов в день, и поверьте — это было нелегко сделать.
Эх, где он, тот мир…
Сказать, что я жалею о нём? Пожалуй, нет. Там было всё привычно, комфортно, и заранее предопределено. Нужно честно себе признаться, что к двадцати восьми годам Сергей Вяткин достиг вершины своего жизненного успеха и никаких особых перспектив в своём мире не имел.
А здесь, на Серване, у меня есть возможность заново прожить лучшие годы, такие, как юность и студенчество. На Земле всё это прокатило мимо, размазавшись тусклыми картинками бесконечных переездов, репетиций и выступлений, а про развесёлую студенческую жизнь я знал в основном из рассказов сверстников.
Мир мне достался очень интересный. Тут тебе и магия, и работающая загадочная религия, а в самой Академии наблюдаются тысячи очень интересных девушек. Особенно, среди старшекурсниц. Оно и понятно. Кто из студенток способен устоять и не изучить что-нибудь этакое, что может поправить и улучшить личико или фигуру, а если у самой способностей не хватит, то завести себе подругу из целительниц.
Для меня, для Ларри Ронси, девушки представляют особый интерес. В своём мире Сергею Вяткину не повезло. В семнадцать лет он влюбился без памяти. Предмет его любви — двадцатилетняя звезда воздушной акробатики Эвелина, своего очередного поклонника не поощряла и не провоцировала. Она была занята устройством личной, взрослой жизни, и преуспела. Однажды вечером, когда юный клоун, заготовив букет роз, морально готовился к решительному признанию, он услышал сногсшибательную весть от своего коллеги, заскочившего поболтать перед выступлением. Оказывается, вчера Эвелина уволилась, а сегодня вышла замуж и улетела со своим богатеньким мужем на Канары. Больше Сергей никогда ни в кого не влюблялся.
— Долго тебя ждать? Пошли на завтрак, — прервал вскоре Ферд мои затянувшиеся размышления и примерку.
Казённые полуботинки, выданные вместе с формой, на ногу определённо не налезали. Обнаружил я их только сегодня, покопавшись в памяти Ларри. Парень припрятал нарядную обувь на самом дне своего шкафчика, приберегая её для парадных выходов.
Виной всему стала стопа. Отчего-то она существенно добавила в объёме, и особенно это сказалось на крутом взъёме.
Вздохнув, я вытащил из-под стула свои многострадальные башмаки. Шнуровке объём нипочём, и со взъёмом она отлично справляется. |