Бездеятельный король.

На этом основании они могли оставить ему жизнь. Но поскольку деятельность была сосредоточена в чужих руках, то и решение по столь животрепещущему вопросу тоже будет приниматься Не им.

У него было время, пока Брогау и его мать ограничивались неформальными отношениями. Теперь, когда граф Хендрикье является мужем королевы, он автоматически становится претендентом на престол, буде законный государь подавится костью за обедом. Было, правда, еще несколько отдаленных родственников, имевших при отсутствии наследника из старшей ветви Баккара равно небольшие и равно спорные права. Однако при вмешательстве такой фигуры, как Брогау, решение вопроса перемещалось из сферы права в сферу силы.

Рэндалл слегка замедлил шаги. У него не больше трех лет. Если он достигнет шестнадцати, то может жениться, а если у него будет наследник, меж Брогау и троном замаячит еще одна жизнь. Один несчастный случай – еще туда‑сюда, но два подряд – слишком даже для абсолютной монархии. В течение этих трех лет каждую ночь он может ожидать убийц к своей постели, яда – в каждом кубке, ножа в спину от каждого, кого подпустит достаточно близко к ней.

Пожалуй, тут его уж точно не найдут. Он остановился, обнаружив, что забрел в странное место. Странным прежде всего было то, что на пути ему не встретилось ни одной запертой двери. Ответвления – да, но за ними таились все те же бесконечные, темные, извилистые коридоры, ведущие в неизвестность. Про неизвестность ясно было только, что она сырая. Сперва он думал, что спускается в недра к старым королевским темницам, упраздненным при королеве Роанон. Для нужд королевского правосудия было возведено угрюмое, внешне архитектурно простое сооружение, в народе именуемое просто Башней, довольно быстро обросшее всевозможными специфическими по преимуществу ужасными тайнами. В ее ворота въезжали и выезжали всадники в черных масках, кареты были все с нарочно ослепленными окнами. В любом случае, если тут и оставались закрытые для общего доступа помещения, в них вели другие коридоры.

Лишь какие‑то круглые дыры, довольно узкие, местами заложенные камнем, время от времени прошивали каменную кладку где‑то на уровне его пояса или чуть ниже. Он наклонялся к ним, когда больше нечем стало интересоваться, и поток сырого холодного воздуха так колебал огонь его факела, что он решил, будто отверстия предназначались для вентиляции. Это, однако, навело его на мысль, что по ту сторону располагается нечто нуждающееся в проветривании. Он бросил туда металлическую пуговицу, но не услышал ничего, кроме обычного звяканья металла по камню.

Нигде коридор не преграждала ни решетка, ни запертая дверь, ни вооруженная стража. Никто сюда не ходил. Он не мог сказать, почему у него сложилось такое впечатление. Может, потому, что смола, капавшая с его факела на каменный пол и короткое время шипевшая там, остывая, оставляла на этом полу единственный свежий отпечаток. Других отпечатков смолы не было. Как и пыли, на которой он мог бы рассмотреть следы. Ради обнаружения этого факта он не погнушался проползти на четвереньках несколько ярдов. Таким образом он сделал еще одно открытие, а именно – пол был ледяной. Обледеневший.

Итак, сюда никто не ходил, потому что тут не было помещений для складов, кордегардий, темниц. Вообще ни для какой надобности. Куда же в таком случае вел этот бесконечный коридор?

Занятый этими мыслями, Рэндалл остановился и огляделся. Приложил ладонь к странно блестящей стене и тут же отдернул ее. Стены, как и пол, покрывала неровная, с потеками, черная корка льда.