Когда подали кофе, Селби, который в течение всего обеда говорил только о вещах, интересовавших Норму Маллинг, наклонился к доктору и прервал его ученые рассуждения о влиянии луны на умственно отсталых людей.

— Доктор, вы обещали произвести кое–какую работу. Каков успех?

Доктор засмеялся.

— Очень даже большой. Но пока я не хочу говорить об этом.

— Из вас мог бы выйти хороший сыщик, доктор. Я только что читал о вас. Оказывается, вы самый большой авторитет по психопатологии. Знаю, где вы родились, где получили образование, какие книги написали и где путешествовали…

— Из «Всей Англии», — сказал доктор. — На основании сведений, нескромно сообщенных мною. За последнее время я часто задумывался, не пришлось ли мне во время моих путешествий как–нибудь обидеть Джуму?

— А где вы путешествовали? — быстро спросил Селби. — Не были ли вы в Австралии?

— Я провел там около года, когда был молод. После того, как я написал книгу, здоровье мое пошатнулось и врачи посоветовали мне уехать за границу.

— Вы не встречали там человека по имени Кинтон?

— Кинтон? Нет, не помню такого имени.

— А Кларка?

— Возможно, я встречал многих Кларков. Это довольно распространенное имя. А почему вы спрашиваете?

— У меня есть своя гипотеза.

— А мы еще не рассказали доктору о стеклянном кинжале, который мне прислали в гостиницу!

— Не знаю, рассказывали вы мне или нет, но я знаю о нем.

В это время послышался стук. Дверь столовой была открыта, так как Дженингс только что вошел с ликерами.

— Кто это?

— Я посмотрю, сэр.

Потом они услышали голоса: один пронзительный, другой — мягкий и убеждающий — голос Дженингса. Затем послышалось шарканье ног, и на пороге показался жалкий человек, весь в лохмотьях. Лицо его было покрыто грязью, волосы растрепаны и торчали во все стороны. Из–под грязной рубахи, открытой на вороте, виднелось худое, костлявое тело.

Он стоял, возбужденно размахивая руками. Губы его шевелились, как будто он пытался говорить. Селби вскочил.

— Мистер Оскар Треворс, если не ошибаюсь?

Человек бессмысленно посмотрел на него и кивнул. И вдруг он бессвязно забормотал:

— Я — Оскар Треворс… Я Оскар Треворс!.. Вы знаете меня, Маллинг, вы знаете меня! Не пускайте меня туда! Не давайте им снова меня забрать! Они обращаются со мной, как с животным… И это ужасное страшилище…

И вдруг он потерял дар речи. Он дико оглянулся и застонал. Потом шагнул вперед с вытянутыми руками, будто отстраняя страшное видение, и упал на руки доктора.

— Отворите окно, — сказал доктор. — Нет, дверь!

Он поднял Треворса, перенес в коридор и положил на спину.

— Принесите подушку и немного коньяку. Зажгите свет.

— Свет погас, — сказал взволнованный Дженингс.

— Он в обмороке. Это Треворс, я сразу узнал его. Но что это!

Доктор посмотрел на свою руку.

— Кровь! Он ранен!

Он наклонился к лежащему, заглянул в лицо, потом засунул руку под жилет.

— Он мертв, — сказал доктор и перевернул тело Треворса. Под левым плечом торчала обмотанная шелком ручка стеклянного кинжала.

— Позовите другого доктора и полицию, — коротко сказал Эвершам.

Билль выбежал на улицу, чтобы позвать жившего напротив доктора.

Тот явился и подтвердил слова Эвершама.

— Да, он мертв.

Селби отозвал Билля в сторону.

— Уведи девушек.