Я вздохнул и высыпал в воду цепун, предварительно открыв окно. Он должен вариться дольше всех, а, если не обеспечить приток свежего воздуха, я задохнусь здесь со счастливой улыбкой на лице.

Я успел вовремя. Слил отвар в дорожную флягу для вина, переоделся и отправился в город.

Советника не было, когда я пришел. Не было его и последующие три часа, которые я провел, изводя себя предположениями одно абсурднее другого. В конце концов я доиспереживался до того, что стал подумывать о том, что Вито наверняка наплел мне баек про королей и связь, а сам украл Рэда и увез его в Хавир, чтобы развратить. Уже по одному этому бреду можно было догадаться, насколько мне вредно сидеть, ничего не делая, поэтому я ушел из таверны, кинув на стойку медяк. И вернулся в замок, надеясь, что удача моя вернется, и я хотя бы с королем повидаюсь этой ночью.

Спать хотелось так, что я был почти готов пройти в королевскую опочивальню и попросить Эдуарда вести беседы с призраком в дневное время, чтобы я мог отсыпаться, как и положено мне по возрасту. Но свалиться на пол, храпя на весь замок, я не успел — ровно в то же время, что и в ту памятную ночь, в коридоре с секретным ходом появился король. Все с тем же подсвечником и в рубахе, только на голове был ночной колпак — сегодня похолодало.

Я дождался, пока он скроется в проходе, поспешно глотнул из фляги и пошел за ним. Перед плитой я помедлил, опасаясь, что повторится тот приступ, но ничего не было — если не считать легкого головокружения. Но это начинал действовать напиток, так что я двинулся дальше.

По лестнице, ведущей в башню, мне пришлось подниматься, держась за стены — голова словно потеряла связь с шеей и норовила взмыть под потолок. Я прильнул к расщелине между досками двери, и вгляделся во тьму.

Луны в эту ночь не наблюдалось, все небо до горизонта затянули тучи, обещающие дождь всем своим видом и погромыхиванием на западе. Король стал на то же место, что и ранее, поставил свечу…

— Мама, здравствуй… — сказал он.

Я с трудом подавил тошноту и продолжил смотреть. Ничего. Ни единого долбанного призрака. А в снадобье Керреха я был уверен так же, как в том, что мне сто шестьдесят три года. Значит…

— Да, он совсем не обращал на меня внимания, — посетовал король в пустоту. Я прислушался. — Как будто я — мальчишка. А я не мальчишка.

Мне показалось, я понял, о ком он говорил.

— А Тобиас все торопил и торопил… Я знаю, убить отца тогда было плохой идеей. По крайней мере, по первому требованию Тобиаса.

Сюда бы Вито, да пару судей из тех, что почестнее. И Совет графов.

— Он хотел, чтобы я отдал ему часть земель… угрожал рассказать всем, что я сделал. Имел наглость… прямо после коронации…

А я, оказывается, чуть не подслушал тогда крайне важный разговор. Интересно, изменилось бы что-нибудь, сообщи я Вито такую новость полгода назад?

— Да… ты права. У него их нет.

Чего нет? Доказательств?

— Но я все равно боюсь…

Дальше он понес все тот же бред: что он должен быть сильным, что его мать ему поможет, а кругом враги. Я дождался, пока он попрощается с 'призраком' и, спотыкаясь, спустился. Как я добрался до кровати — не помню, все было как в тумане. Голова раскалывалась на кусочки, внутренности горели. Я выпил чистой воды и меня стошнило рядом с кроватью. Порадовавшись тому, что убрал все следы приготовления напитка за собой ранее, я упал головой в подушку и уснул.

Сон, приснившийся мне после отвара, я запомнил очень хорошо.