— Будет сделано, — козырнул Рэд.

— Беги, парень. Паси свое стадо из одного барана, — пожелал я ему счастливого пути. Но потом крикнул: — Стой!

Он уже собрался было уходить, но обернулся.

— Проведи меня мимо стражи на воротах. У меня нет времени возвращаться в комнату, менять облик и лазить по крышам. Король будет отсутствовать не меньше трех часов, но и до Вито путь неблизкий.

***

Оказавшись вне замка, я тут же нанял карету на отобранные у Рэда деньги и приказал вознице как можно быстрее доставить меня к поместью лорда Советника. Само собой, сначала я изменил внешность, став опять стариком, и эта перемена вывернула меня наизнанку как физически, так и морально. Можно было сказать, что я находился на грани. Сумасшествия? Нет, сбрендил я уже давно… даже не знаю, на самой кромке чего я стоял, вглядываясь в пустоту внизу. Я нечасто испытывал прикосновение Судьбы всей кожей, но и с первого раза, прилежный ученик, запомнил то особое чувство, сопровождавшее это прикосновение — поэтому сейчас узнал его без ошибки.

Меня тоже попытались не пустить к Вито. Знаете, что я им на это сказал? Думаю, догадываетесь. Я покусал личного слугу Советника, когда подбирался к спальне, где находился больной, и устроил такой гвалт, что мы не сразу услышали слабый голос, доносившийся из покоев Вито:

— Пропустите его.

— Вот так то. — Назидательно произнес я, поправляя разорванный рукав грязной куртки. Переодеться в замке я, как уже упоминал, не успел, но купил у возницы кареты его верхнюю одежду за баснословную цену — десять серебряных. Бросив на возмущенную челядь еще один презрительный взгляд, я направил свои стопы к Вито.

Спальня лорда Советника поражала пышностью и духотой. Спертый воздух, казалось, норовил пробраться в легкие и испоганить их; я покачал головой и открыл окно. Вито, лежащий на горе подушек в кровати, слабо помахал рукой.

— Надо, Никлас, надо, не то мы задохнемся.

Я присел рядом с ним и оглядел Советника — вернее то, что мог опознать в куче одеял и платков.

— Совсем все плохо, да?

Он кивнул и закашлялся. Мешки под глазами у него были цвета летнего неба, выражаясь поэтически. Бледная, влажная кожа, и почти белые губы.

— Что хоть за болезнь, сам знаешь? — спросил я.

— Нет, — просипел Вито.

— Безалаберный ты человек, Никлас. Я, например, всегда знаю, чем болен.

— Когда Вы в последний раз болели? — чуть улыбнувшись, спросил он.

— Давно. Но это не избавляет тебя от ответственности. Бардак. Ты хоть знаешь, что в замке творится?

— Нет.

— А вот пустил бы Рэда, знал бы.

Я быстро пересказал ему ситуацию с Алироном и королем.

— Понятно, — прошептал Вито и снова закашлялся в платок. Кружевной, как всегда.

— Ладно, — я сжал в руке его сухую ладонь. — Я приехал сюда не для того, чтобы снабдить тебя свежими сплетнями.

'А для чего?' спросил он одними глазами.

— У меня вопрос… кхм. Назрел. Что-то мне не нравится наш дружок король.

— Ха…

— Ты кое-что упустил. То, что он полностью, окончательно сошел с ума. Ходит ночами на башню разговаривать с призраком матери, которого на самом деле нет. То есть — говорит он со своим… воображением, или совестью, если угодно. Но зовет ее 'мама' и плачется каждую ночь. Я сам видел.

Чтобы поднять бровь, сил у Вито хватило. А это, я знал, было у него выражением глубокого удивления. Прям второй Асурро, так его.

— Да.