Вероника была из артистической семьи. Ее отец, закончив медицинский институт, неожиданно открыл в себе талант артиста разговорного жанра и целиком посвятил себя сцене. Мать была талантливой балериной. Вероника пошла по ее стопам — закончила балетное училище при Большом театре, и педагоги прочили ей лавры легендарной Улановой. Вероятно, так и было бы, но однажды, когда труппа гастролировала на Кавказе, произошло несчастье: автобус, в котором артисты ехали на выступление, свалился с обрыва и несколько раз перевернулся. К счастью, все остались живы, но для многих сценическая карьера была закончена. Среди этих неудачников оказалась и Вероника.

Это несчастье едва не сломило девушку. Ее воли хватило только на многочисленные операции и реабилитацию, но, когда врачи вынесли вердикт, что о профессиональном балете ей придется забыть навсегда, она впала в депрессию. Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы на ее пути не встретился Савелий. Их встреча была странной и неожиданной. Однажды Вероника более чем когда‑либо почувствовала себя совершенно опустошенной и никому не нужной. Не в силах терпеть эти муки, она пришла в ресторан на Кутузовском проспекте, заплатила официанту, чтобы тот никого к ней не подсаживал, и стала потихоньку накачиваться красным вином.

В тот день у Савелия была конспиративная встреча с человеком генерала Богомолова, и назначена она была как раз в этом ресторане. Придя, как всегда, чуть раньше, чтобы осмотреться, Савелий сразу же обратил внимание на странную посетительницу, одиноко сидевшую за столиком. Тонкие красивые черты лица, элегантное платье, изящная фигурка — все это никак не сочеталось с тем, как она поглощала алкоголь, уставившись в одну точку перед собой. Савелий сразу понял, что у девушки какое‑то горе. Может быть, она похоронила кого‑нибудь? Он уже хотел подойти к ней и предложить свою помощь, но в этот момент пришел тот, с кем у него была встреча, которая затянулась более чем на час.

Разговор был очень серьезным, и Савелию пришлось полностью сосредоточиться на нем. Когда все вопросы были обсуждены и связной Богомолова удалился, Савелий машинально взглянул в сторону столика странной посетительницы. Девушка все еще была там, и на столике стояла очередная бутылка вина. Савелий понял, что стоит ей допить эту бутылку, и она вряд ли усидит на стуле. В этот момент оркестр заиграл очень симпатичный блюз и к девушке подошел какой‑то изрядно подвыпивший мужчина лет сорока. Когда она отказалась с ним танцевать, он не отошел, а стал еще назойливее.

Савелий быстро подошел и тихо сказал:

Мужик, ты что пристаешь к моей девушке?

К твоей? А почему она твоя? — угрожающе произнес приставала.

Он был едва ли не на голову выше Савелия и килограммов на тридцать потяжелее. Видно, это добавляло ему уверенности и наглости.

Была твоя, станет моя! — прорычал он прямо в лицо Савелию.

Это вряд ли, — с жалостью вздохнул Савелий и чуть заметно ткнул его в солнечное сплетение.

Мужик хотел что‑то сказать, но поперхнулся на полуслове и застыл с открытым ртом.

Ну вот, сердце нужно лечить, а не пить и не приставать к молодым девушкам, — проговорил Савелий, потом подхватил нахала под руку и отвел за столик, где сидели его собутыльники. — Вашему приятелю плохо: отвезли бы его к врачу, — сказал он.

А что с ним? — пьяно икнул один из них Сердце, — коротко ответил Савелий.

Сердце — это плохо, — безразлично констатировал тот, затем потянулся к бутылке. — Нужно выпить…

Савелий махнул рукой и вернулся к девушке.

Спасибо, — тихо проговорила она, когда Савелий сел напротив нее.

Не за что. Мне кажется, что вам уже хватит пить.

Скорее всего, вы правы, — бесстрастно согласилась она и вновь потянулась к бутылке, однако Савелий мягко накрыл ее руку своей.

Пойдемте отсюда, — дружелюбно сказал он.