Тот не сопротивлялся.

На следующий день «Московский комсомолец», отличающийся завидной оперативностью, вышел с броской шапкой: БОЛЬШАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ ВОЙНА!

В статье, помещенной на первой полосе, сообщалось:

Вчера за Московской кольцевой автодорогой, в районе Можайского шоссе, разгорелось настоящее гангстерское сражение. По данным РУОПа, это была вооруженная разборка между двумя крупными московскими организованными преступными группировками — очаковской и коньковской. Как нам сообщили на Шаболовке, в пресс–центре регионального управления по борьбе с организованной преступностью, за последние три месяца это крупнейшее вооруженное столкновение между противоборствующими бригадами столичного криминалитета. В качестве аргументов выяснявшие между собой отношения бандиты использовали автоматическое оружие, помповые ружья и противопехотные гранаты. На месте происшествия было обнаружено несколько сотен стреляных гильз и шесть изуродованных автомобилей, четыре из которых числились в розыске.

Обе стороны понесли серьезные потери. Со стороны очаковской группировки — шестеро убитых и трое тяжело раненных, со стороны коньковской — десять убитых. Сотрудники РУОПа, прекратившие этот вооруженный беспредел, не пострадали…

1

«Король крыс»

Главное, как ни странно, — вид из окна.

Этот кабинет, расположенный на последнем этаже 14–го корпуса Кремля, мог бы дать фору и залу заседаний правления самого влиятельного российского банка, и офису транснациональной компании по продаже нефти и газа, и даже приемной министра внутренних дел: из всех четырех окон кабинета виднелись зубцы Кремлевской стены, притом с внутренней стороны.

Попасть даже в приемную этого кабинета могли очень немногие: во всяком случае, ни принадлежность к генералитету МВД и ФСБ, ни значок депутата Государственной Думы, ни служба в администрации Президента формально не давали такого права…

Знаменитый 14–й корпус, еше сравнительно недавно принадлежавший привилегированному 9–му главному управлению КГБ — «девятке», вот уже несколько лет занимала организация куда более серьезная и влиятельная, чем управление, в обязанности которого некогда входила охрана партийных бонз и членов правительства. Во всяком случае, в кремлевских коридорах организацию эту предпочитали не называть вслух, а если и называли, то лишь в кулуарах, да и то шепотом. На последнем этаже элитного спецкорпуса и находился кабинет руководителя этой загадочной властной структуры.

Тут не было ни пояснительной таблички на двери, ни улыбчивых секретарш, а подлинники Малевича и Кандинского, висевшие слева от стола хозяина, могли привлечь внимание разве что редких ценителей. Вместо длинноногих секретуток — плечистые мужчины с удивительно не запоминающейся внешностью, в одинаковых серых костюмах; вместо громоздких видеокамер наружного наблюдения — скрытая система сканирования.

Что действительно впечатляло, так это рабочий стол — главный атрибут любого кабинета. Добротный, крытый благородным зеленым сукном, он помещал на себе компьютер, факс–модем, принтер, письменный прибор тяжелой старинной бронзы с чернильницами, пресс–папье и великое множество телефонов, среди которых была и пресловутая правительственная «вертушка» с гербом уже несуществующего СССР на наборном диске.

Портрет Президента над столом и российский триколор в углу придавали кабинету вид весьма солидный и официальный, но огромные стеллажи с книгами несколько сглаживали атмосферу казенной строгости.

За столом восседал человек, известный как Прокурор — под таким устрашающим псевдонимом его знал лишь узкий круг высшего политического истеблишмента России, близкого к Совету безопасности. Среднестатистическому российскому налогоплательщику фамилия, имя и отчество этого человека практически не были известны, потому что почти никогда не упоминались в официальной газетной хронике, не звучали с экранов телевизоров, но тем весомей казалось место, занимаемое им в системе государственной власти.