Остальные гиены поддержали Банзая, но Шрам был непреклонен. Он понимал, что возвращение означает для него бесславный конец. Во-первых, Симба так и останется в живых, а во-вторых, если среди гиен пройдёт слух, что король – трус, они перестанут его бояться. Тогда поддерживать власть Шрама будет некому.

– Если вы вздумаете повернуть назад, – зловеще пообещал Шрам, – я сверну вам шеи раньше, чем до вас доберётся эта тварь. Вы её ещё в глаза не видели, а уже готовы бежать, как от огня. Может, она вообще питается травой и листьями.

– Что-то я не замечаю вокруг ни травы, ни листьев, – резонно заметил Хохотун, оглядываясь по сторонам.

– Да, а вот костей по пути мы много видели, – добавил Банзай.

– Ох, Ваше Величество, не к добру всё это, – покачал головой Шэн-си. И гиены переглянулись между собой с явным намерением повернуть обратно. Но это не ускользнуло от внимания Шрама, который понял, что уговорами делу не поможешь. И черногривый лев снова дал волю своим тяжёлым лапам, раздавая удары направо и налево.

Проклятия Шрама, испуганные крики и визг гиен были слышны издалека. И Рафики, который за ночь ушёл по тому же пути куда дальше, чем король-самозванец со своими прислужниками, услышав эти звуки, довольно улыбнулся. Ведь это именно он оставил на песке те самые загадочные отпечатки лап неизвестного животного. Для этого понадобились две ветки твёрдого дерева, которым он придал форму когтистых лап, обтесав их каменным ножом. Позже он закопал эти ветки поглубже в песок.

Мудрая старая обезьяна знала, что более сильного врага необходимо сначала хорошенько напугать. И тогда даже самый могучий и многочисленный противник изрядно ослабеет. К тому лее известно, что гиены не только трусливы, но и суеверны.

Когда на смену ночи окончательно пришло утро, Шраму вместе с гиенами под палящим солнцем предстояло проделать ещё треть пути. А Рафики в это время увидел на горизонте зелёную полоску оазиса Акуна-матата, куда и поспешил со всей возможной прытью.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

После завтрака, как всегда состоявшего из червей, жуков и гусениц, Симба, Тимон, Пумба и Зазу прилегли отдохнуть в тени высокого дерева с огромной тенистой кроной.

Симба понимал, что старый Рафики неспроста обещал явиться лично – это значит, что новости, которые он принесёт с собой, будут очень и очень важными. Возможно, придётся немедленно действовать. Поэтому до прихода колдуна следует отдохнуть и накопить силы для грядущих дел.

Симба расспрашивал Зазу о своей маме – Сараби и о подружке – Ноле, а также обо всех львицах, львятах и прочих животных, которых помнил с самого раннего детства. Зазу охотно рассказывал обо всём и обо всех, а когда новости иссякли, то счёл нужным прокомментировать недавно съеденный завтрак. Больше всего на свете Зазу любил, чтобы его считали важной птицей.

– Вкусные у вас тут гусеницы, – похвалил угощение Зазу, но тут же добавил:

– А жуки, подкачали – суховаты.

– Таким привередливым гостям прямо-таки не угодишь, – хрюкнул Пумба. – Да нет, Зазу, насчёт жуков ты ошибаешься. Они в Акуна-матата очень даже ничего, да вот земля высохла, поэтому и они теперь такие жёсткие. Прилетай в гости после Большой Засухи – сам убедишься.

– Не думаю, – скептически заметил Зазу. – В нашем Светлом Королевстве даже высохшие жуки гораздо вкуснее и к тому же крупнее. Можешь мне поверить, ведь я птица, а, значит, знаю толк в насекомых.

– Подумаешь, птица! – фыркнул Пумба. – Если хочешь знать, мы, кабаны, вообще всеядные и разбираемся в насекомых не меньше вашего. Даже там, где я родился, таких больших и вкусных жуков отродясь не встречалось.

– Провинциал! – фыркнул Зазу.