– Нет, – сказал Тишка, – я буду драться с ним не на жизнь, а на смерть. Если погибну за сторону родимую, за глаза твои синие – значит, такая моя судьба.

Брюхан Змееголов Тринадцатый взревел диким голосом:

– Ну, смерть ваша пришла!

Из его огромной пасти показался язык пламени и обжег ноги Плоскостопа. Тот подскочил, взвыл от боли, но в это время Тишка взмахнул мечом-кладенцом и ранил Брюхана Змееголова Тринадцатого. Плоскостоп и Настенька исчезли за дверью. Чудище взревело, из раны плюхнула жирная коричневая жидкость, и дракон начал извиваться на паркетном полу.

– Кажется, зацепил, – удовлетворенно сказал Тишка-Айтишка.

Тем временем через печную трубу пробрались во дворец Кот-Мурлыка и львенок Симба. Чумазые, в саже, они, словно чертенята, набросились на повелителя бурда-лаков и стали рвать его когтями.

– Руби Брюхану голову! – закричал львенок Симба.

– Не могу двинуться с места, – прошептал Тишка-Айтишка. – Ноги словно окаменели. Правду говорил старый гусляр, но дороги назад нет.

Брюхан Змееголов Тринадцатый обошел Тишку сзади и дохнул на него жарким пламенем. Одежда на мальчике загорелась. Кот-Мурлыка был тут как тут. Он схватил аквариум с жирными тритонами, который стоял на мраморной подставке, и плеснул на Тишку водой. Тишка изловчился и нанес мечом еще один удар. Коричневая кровь хлынула из раны чудища.

Повелитель бурдалаков завопил:

– Чую, смерть моя приходит! Одумайся, и тебе жизнь один раз дана. Будешь ты камнем-валуном в поле лежать и знака о тебе не будет. Поделим лучше свет: тебе половина и мне половина. Будем властвовать вместе!

– Как не сравниться жабе с розой, не помириться волку с овечкой, не вставать солнышку с Запада – так и нам с тобой не помириться. Пусть я окаменел наполовину, пусть окаменею весь, но не властвовать тебе на этой земле. Получай еще! – и взмахом меча Тишка отсек Брюхану голову.

Коричневый фонтан хлынул из обрубка. Голова покатилась по полу. Кот-Мурлыка схватил ее и бросил в мешок, а львенок Симба завязал мешок шнурком. Глянули Кот-Мурлыка и львенок Симба на Тишку, а вместо него лежит большой камень-валун.

Стража стала разбегаться кто куда. Бурдалаков ловили простые люди, били их дрекольем, загоняли в реки и болота, где коричневые чудовища стали превращаться в безобидных лягушек, тритонов и саламандр.

– Вот и пришла на нашу землю свобода, заживем сейчас, как люди, без злого Брюхана Змееголова, – радовался случившемуся дед Седоус.

А в это время во дворце возле камня, в который превратился Тишка, сидел Кот-Мурлыка и бормотал:

– В самом деле – и солнышко стало ярче светить, и трава стала зеленее, да и вода вкуснее, как побили мы проклятых бурдалаков.

Львенок Симба отозвался:

– Какая радость, если нет Тишки? Вот бы он сейчас сыграл нам на флейте!

– Может, мне попробовать, – сказал Плоскостоп, которого все простили. Он порылся в сумке Тишки, достал флейту и начал в нее дуть.

– Перестань! – сказала Настенька.

Кот-Мурлыка произнес:

– Да, Тишка нам своей флейтой душу веселил. Теперь лежит этот безмолвный серый камень. Победил Тишка злое чудище, а сам окаменел. Как развеять злые чары?

Настенька подошла к камню-валуну, обняла его и заплакала горючими слезами. Слезы упали на камень, который опять стал Тишкой – целым и невредимым.

Начался тут в царстве праздник. Объявили, что страна будет называться, как и прежде, Страной Цветущих Ландышей, а правителем станет Тишка-Айтишка. Настенька же будет царицей.

Львенок был на празднике, веселился со всеми, но вдруг заскучал.

– В Африку хочешь? – спросил его Тишка.

– Да, пора мне...

– Это не беда, – говорит Тишка.