– Тебе не страшно? – спросил он.

– А что поможет, если бы я боялся? – весело ответил воробей. – Своё делать нужно, а о беде не думать, потому что из неё выкрутится можно, пересидев тихо в гнезде. Уж когда-нибудь ястреб меня съест или человек застрелит, или большая сова заклюёт спящего ночью, но прежде чем это придёт, пою себе и тружусь.

– Какой это мудрый воробей! – вздохнул мальчик, завидуя ему. – Такой маленький, незаметный, а такой умный, надо его слушать.

Он встал тогда и пошёл, когда на ветке увидел сидящую птицу с хохолком, большого размера, которая чистила пёрышки. Вошедший уже в знакомство с птицами, он считал себя обязанным и этой поклониться, но птица не много на него обращала внимания; он решил, что это, должно быть, какой-то знатный господин, когда был такой невежливый.

Остановился, однако, против него, чтобы хорошо к нему присмотреться, а оттого, что ветер с кустов повевал к нему, почувствовал не очень приятный запах, который, казалось, исходит от птицы. Был это смердящий удод, но казался панским, с чубом на голове, и имел страшно гордую мину.

– День добрый, ваша милость! – сказал мальчик.

– Ты мог бы меня немного лучше назвать, чем ваша милость, – отпарировал удод, взъерошившись. – Что это? Ты меня считаешь за глупую сороку или за какого-нибудь мастера дятла, который целый день в деревьях долбит и нос себе портит? Всё-таки ты должен знать, что я удод и что мой прапрадет был удод, а моя прапрабабка происходила от самого красивого удода, какого свет видел.

– Я не знал о том, – ответил мальчик, – прошу прощения, но не соблаговолишь ли, вельможный удод…

– Ясно, ясно вельможный, – прервал удод.

– Но, стало быть, ясно, – молвил сирота, – не соблаговолишь ли мне показать дорогу в местечко, так как я, странствуя от куста до куста, потерял её и боюсь, чтобы меня ночь в поле не застала.

– Что, меня дорога интересуюет!? – крикнул удод. – Мне дорога везде, куда лететь хочу, а чернь с любым нищим, как ты, не люблю, будь здоров.

Сказав это, удод покрутил головой и полетел. Но когда уже собирался уходить возмущённый его невежливостью мальчик, что-то жёлтое мелькнуло перед его глазами и на ветке появилась белка с орешком в лапах. Это вовсе не была пора для орехов, мальчик сильно удивился, откуда она могла достать его.

Опасаясь, как бы не оскорбить белку, и желая обязательно узнать от неё секрет, паренёк снял шапку и начал:

– Ясно освящённая белка!

Та подняла головку, держа в лапках орешек, и весело засмеялась.

– Глупый хлопче, – сказала она, – почему ты меня так называешь?

– А! Потому что удод меня разуму научил, – ответил сирота, – обиделся, что я сначала его вашей милостью называл, я боялся оскорбить.

– А чего ты там хочешь?

– Я дорогу потерял и не знаю, что с собой делать. Но, моя благодетельница белка, научи ты меня, прошу, откуда ты взяла орешек, когда они ещё не созрели?

– Ещё прошлогодний, – сказала белка живо. – Видишь, я насобирала их много осенью, спрятала в дупле дерева и теперь по одному на обед съедаю.