— Пока нет. — Илад посмотрел на изуродованное тело — кишки наружу, лицо свёрнуто набок, левая глазница вбита в череп так, что из трещин текут мозги. — Только помял немного.

— Илад, ты не замечал как сильно эти звёзды, похожи на наши?

— Ты уже говорила. — Проворчал он. — Не раз причём. Каждые сто лет ты начинаешь этот разговор.

— Прости, сейчас не буду.

— Почему ты спросила об обезьяне? — Илад посмотрел в небо, капюшон упал, и он с отвращением поморщился — так он пытался скрыть ту боль, что от сего взгляда, проскользнула на его лице.

— Она не обезьяна. — Ворчливо отозвалась Лилиат. — Моя рана…

— Её уже нет. Теперь можно мне убить обезьяну?

— Илад, Илад, кто из наших детей, мог нанести кому-то из нас, хоть какую-то рану?

— Монстры, костяные монстры. — Ответил он, подумав всего мгновение.

— Наши дети, назвали их «вурдалаки». Забавное название…

— Лилиат, её нельзя оставлять в живых. Эта обезьяна безумна.

— Великие Силы, ты не исправим! — Она поднялась на ноги и бросила короткий взгляд на лежавшую на земле, хрупкую, а теперь до крайности изуродованную фигурку Кальяри.

— Какой есть.

— Мы не можем её убить. Она сильнее всех наших детей.

— Хочешь, что бы она стала королевой? Что бы представила наших обезьян в Нортумесе? — Илад поморщила вновь. — Глупая была затея. Нортумес не стал тем, чем должен был быть. Очередная ошибка. Напыщенные лесные крысы, грязные пещерные макаки, уродливые собратья джинов…

— Илад, хватит. Я прекрасно знаю, как ты относишься к лесным эльфам, гномам, ифритам, другим. Сейчас не время для пустого презрения. Мы должны найти Влада.

— Кого?

— Влада Цепеша.

— Я услышал. Кто это? Одна из наших обезьян?

— Илад! — Она сердито всплеснула руками. — Ну почему ты такой горделивый? Или ты забыл, к чему нас однажды уже привела наша гордыня?

— Хотел бы, да не могу. — Он поднял руку и мрачно посмотрел на свои тонкие, когтистые пальцы.

— Влад — король вампиров.

— Да, теперь припоминаю. У этой обезьяны был хороший потенциал, он мог стать хорошим инструментом. Но, как и всегда, мы потерпели неудачу.

— Она должна остаться в живых.

— Но… — Он замолчал и медленно кивнул. — Я найду главную обезьяну. Он доставит её в тюрьму.

Илад исчез, словно его и не было. Лилиат присела на корточки, улыбнулась, оскалив острые кривые клыки, и нежно погладила заляпанные кровью волосы Кальяри.

— Ты не умрёшь. Ты многих убила, дитя, ты нарушила все правила. Но твой путь не окончен, я оставлю для тебя шанс. Если ты не сойдёшь с ума, если выдержишь весь срок — ты вернёшься и поведёшь наших детей к величию, которого они так и не смогли достигнуть. Ты станешь истинным украшением Нортумеса — сильнейшая из всех моих детей. — Она взвалила девушку на плечо и тихо прошептала. — А ведь ты должна была быть Мудростью своего клана. Но что-то вышло не так. Что ж, возможно, это знак Великих Сил, возможно, однажды, ты решишь судьбу всего этого мира.

Она исчезла, на тёмной мостовой остались лишь два десятка отчаянно стонущих тел.

20

Снег медленно падал, создавая странное ощущение — словно всё вокруг исчезло в белой завесе и существуют только те пять метров вокруг, что сейчас можно было увидеть.