Карен Линч. Королева
Игры фейри – 3
ГЛАВА 1
Я уставилась на папу, ожидая хоть какого-то разъяснения от него после такой сенсации. Невозможно было вынести терзаний в его взгляде, и когда он отвернулся, я почти что испытала облегчение.
Голова шла кругом от попыток придумать резонный ответ на его заявление, что Благой принц был моим братом. Моим братом, который умер двадцать лет назад в возрасте всего два месяца от роду. Единственным вменяемым объяснением этому был стресс, который он пережил из-за моего близкого знакомства со смертью, и это вызвало у него психический срыв.
Меня накрыло чувством вины. Доктора предупредили меня, что такое может случиться, если события будут форсированными. Надо будет позвонить врачам. Меня мучила мысль, что отцу, возможно, придётся вернуться в реабилитационный центр, но мы не могли рисковать его здоровьем. Более половины людей, лечившиеся от зависимости от горена, возвращались к приёму наркотика в течение первого года, и я не хотела, чтобы папа был одним из них.
Я накрыла ладонью его руку.
— Пап, ты что-то побледнел. Может тебе стоит прилечь на пару минут.
— Мне не надо ложиться. За последние четыре месяца я вдоволь наспался.
— Но…
Он бросил на меня резкий взгляд.
— Я в порядке, Джесси. Да, это шок и потрясение, но это не заблуждение.
Я посмотрела в его ясные глаза. Его тон был рациональным, и выглядел он вполне нормальным, а не на грани срыва. Но утверждение, что принц-фейри был его умершим сыном, было тем, что отправляло людей в стены психиатрической больницы. Мне оставалось только выслушать его и понять куда это всё ведёт.
— Расскажешь мне об этом?
Папа выдохнул.
— Я не знаю с чего начать.
Я взяла его за руку.
— Почему ты думаешь, что Принц Рис это Калеб? Тебе кто-то это сказал?
— Нет. Мама узнала принца, когда увидела его фотографии у Теннина. Она сказала, что волосы у него другие, но у принца мои глаза, и он копия меня в мои двадцать лет.
— Почему Теннин не рассказал мне об этом?
Папа покачал головой.
— Он не знал. Твоя мама рассказала мне только когда мы вернулись в машину. Я считал, что она выдумала сходство, пока она не показала мне старый мой снимок, который хранила под козырьком.
Я затаила дыхание.
— И?
— Если бы мои волосы были светлыми, я был бы близнецом Принца Риса в его возрасте.
Мне надо было увидеть это самой. Встав, я подошла к шкафу, в котором мама хранила все фотоальбомы. Они были промаркированы по годам, и я вытащила альбом, посвященный их подростковому возрасту. Сердце бешено громыхало в груди, пока я несла альбом к дивану и садилась рядом с папой. Я уставилась на обложку, боясь того, что увижу внутри.
— Хочешь я сам? — поинтересовался папа, увидев моё замешательство.
— Нет.
Я открыла альбом. На первых нескольких страницах были фотографии мамы с её школьными подружками и снимок с выпускного. Я медленно перевернула страницу. Там была и фотография папы, тоже с выпускного. И в этот же миг, как я увидела её, из моих лёгких выбило весь воздух.
— О, Боже, — прошептала я.
Вытянув из кармана телефон, я отыскала в сети снимки Благого коронованного принца. Я положила телефон рядом с фотографией папы, и мой мир накренился. Сходство было не только в глазах. Принц Рис и восемнадцатилетняя версия папы имели идентичные улыбки и одинаковую ямочку в подбородке. У принца были более утонченные черты, как у мраморной статуи, у которой были стёрты все изъяны, но папа был прав. Они могли бы быть близнецами.
Я посмотрела на папу, который выжидательно наблюдал за мной. Со дня, когда сделали этот снимок, прошло двадцать три года, и его лицо сейчас было худым с гусиными лапками у глаз и морщинками вокруг рта. |