— Отлично, — пробормотала я. — Надеюсь, в следующий раз я не окажусь на улице во время шторма, иначе я буду первой фейри на орбите.

Фаолин в прямом смысле усмехнулся.

— Думаю, мы можем дать тебе кое-что, что ты надевала бы, выходя на улицу. Это поможет тебе подавить магию, пока ты не сможешь её контролировать.

— Типа притупляющих чар? — спросил папа.

Фаолин кивнул.

— Мы не можем наложить чары на Джесси, но она вполне сможет носить что-то на себе. Это позволит ей чувствовать другую магию и в то же время не реагировать на неё.

Папа сложил руки на груди.

— Я думал, что штормы должна были стать слабее теперь, раз уж ки'тейн вернули в мир фейри.

— Это длится дольше, чем мы предполагали, — сказал Фаолин.

Зазвонил его телефон, и он отошёл, чтобы ответить на звонок.

— Не могу дождаться, чтобы узнать, как Агентство будет пытаться интерпретировать это для общественности.

Я выглянула из окна и увидела, что свечение на небе исчезло. Шторм на Гудзоне был выдан за чёртово торнадо, которое произошло в то же самое время, что и полярное сияние. До сих пор не могу поверить, что люди купились на это объяснение.

— Сомневаюсь, что они смогут, — папа повернулся в сторону коридора. — Пойду, проверю Финча и Аислу. Вернусь через пару минут.

Теперь, когда я осталась наедине с Фаолином, до меня донеслись обрывки его телефонного разговора.

— Она в порядке. Я был на улице, когда он начался.

Мне не надо было слышать голос человека на другом конце, чтобы предположить, кто это был. Гнев и обида овладели мной. Если Лукас так переживал обо мне, почему позвонил не мне, а Фаолину? Неужели мысль поговорить со мной была ему настолько отвратительна?

Фаолин закончил разговор и посмотрел на меня.

— Сегодня кто-нибудь из нас принесёт тебе защиту. Вероятней всего, это будет браслет или что-то, что можно носить на шее. А пока постарайся не выходить на улицу.

— Не пойду. Спасибо.

— Спасибо за помощь, — сказал папа, вернувшись к нам.

Мы снова попрощались, и второй раз за день Фаолин покинул наш дом. Папа спустился проверить мисс Руссо и других жителей, которые были встревожены из-за шторма. Каким бы жутким он ни был, он не шёл ни в какое сравнение с яростью того, что я пережила на пароме два месяца назад. Меня больше ошеломил весь этот полёт, чем сам шторм.

Часом позже мы посмотрели новости и узнали, что Лос-Анджелес, Лондон, Гонконг и Токио пережили подобные штормы в то же самое время. Я была взвинчена по полной программе. Отнюдь не случайно, ведь эти пять городов были самыми популярными порталами для фейри. Наш шторм вызвал всеобщую панику в городе, и мэру с правительством пришлось выступать с обращением, чтобы уверить людей, что они были в безопасности.

Через два часа после шторма Белый Дом и Агентство собрали конференцию. Не особо вдаваясь в подробности, они проинформировали страну об артефакте, который был принесён сюда из мира фейри, вызвав тем самым некоторую нестабильность в барьере между двумя мирами. После новости, что объект был возвращён обратно в мир фейри, они уверили людей, что барьер начал исцеляться, но может произойти ещё несколько штормов, пока барьер не будет полностью восстановлен.

— Худшее позади, — сказал глава национального Агентства, когда репортёры засыпали его вопросами.

Я посмотрела на папу.

— Ты в это веришь?

— Нет.

Я потёрла внезапно похолодевшие руки.

— Я тоже.

* * *

— Ты готова? — спросил папа, подойдя к двери и взявшись за ручку.

Я улыбнулась ему.

— А ты?

— Полагаю, сейчас узнаем.