Он привлек Кассандру к себе, вспоминая те мучительные дни, когда таился от людей, парализованный ужасом, не смеющий совершить ни одного шага в пугающую неизвестность. Но впоследствии ему удалось овладеть собой, и теперь знал, что без своего дара не может считать себя живым более чем наполовину.

– Когда Дорилис повзрослеет, она тоже может обрести силы и уверенность. – «Как и я. Как и ты, любимая».

– Мне нужно идти к ней, – с беспокойством сказала Кассандра.

Эллерт рассмеялся:

– Ах, как это похоже на тебя, дорогая: будущая королева срывается с места и бежит к постели больной девушки, которая даже не является ее подданной.

Кассандра гордо откинула свою маленькую головку:

– Я стала Наблюдающей и целительницей задолго до того, как узнала о том, что могу стать королевой. Надеюсь, что я никогда не смогу отказать в помощи тем, кто будет нуждаться в ней!

Эллерт взял ее руки и поцеловал кончики пальцев.

– Благодарение богам, милая, если я смогу быть таким же хорошим королем!

Рената услышала гром и сразу же подумала о Дорилис.

– Донел, если ты имеешь хоть какое‑нибудь влияние на сестру, постарайся убедить ее, что я желаю ей добра. Возможно, тогда мне удастся хотя бы частично восстановить то, чему ее научила. Будет легче повторить уже пройденное, чем снова начинать с нуля.

– Постараюсь, – сказал Донел. – Но я не боюсь за нее: Дорилис ни разу не обратила свою силу против меня или против своего отца. Если у нее достаточно самообладания для этого, то, без сомнения, она научится сдерживать себя и во всех остальных случаях. Сейчас она измучена, испугана и еще не вполне оправилась от пороговой болезни. Но когда она выздоровеет, с ней все будет в порядке.

– Надеюсь, что ты прав, – с улыбкой отозвалась Рената, скрывая свои страхи.

– Любимая… На празднике я хочу рассказать отцу и Дорилис о наших с тобой отношениях.

– Нет. – Рената решительно покачала головой. – Я не думаю, что сейчас подходящее время, Донел. Дорилис еще не в силах вынести такую новость.

Донел нахмурился.

– Я больше не хочу лгать ей. Если бы ты недавно оказалась на месте Кассандры, то увидела бы, как Дорилис льнула ко мне, когда я нес ее в постель. Я всегда буду заботиться о ней и защищать ее, но не хочу создавать у нее ложное впечатление о наших отношениях. На празднике, когда она будет сидеть рядом со мной как моя жена… – Он смутился, вспомнив о последнем поцелуе Дорилис.

Рената вздохнула. По крайней мере частично, состояние Дорилис объяснялось пороговой болезнью – физическим и эмоциональным расстройством, часто поражавшим одаренных детей в период полового созревания. Лорд Алдаран сам потерял так двоих сыновей и дочь. Рената понимала, что опасность пороговой болезни заключается в огромных психических и эмоциональных перегрузках, связанных с развитием ларана  и совпадающих по времени со стрессами от развивающейся сексуальности. Использование ларана  ускоряло и усиливало психические и физиологические процессы, происходившие в организме. Стоило ли удивляться, что, почувствовав в себе новые силы, Дорилис обратилась к брату, который с младенчества был ее кумиром, ее покровителем и защитником – а теперь, после жестокого фарса, которого она по молодости лет еще не могла понять, стал ее мужем.

– Дорилис пережила первый приступ пороговой болезни, а он часто бывает самым опасным. Возможно, если она как следует выспится и отдохнет… но на таком торжественном празднике, Донел? Ведь она будет сидеть рядом с тобой как твоя жена.