«Если Дорилис связана на всю жизнь и вынуждена вступить в брак, в котором получила звание супруги, но не любовь своего мужа, будет лишь справедливо, если она сможет иметь что‑то, принадлежащее ей одной – ребенка, которого она будет любить и лелеять. Я не могу винить ее за такое желание. Было бы лучше, если бы она выбрала для отцовства кого‑то другого, а не Донела, но положение обязывает ее, и вряд ли она когда‑нибудь узнает другого мужчину достаточно близко. Воля лорда Алдарана заключается в том, чтобы сын Довела правил здесь после его смерти. Я не держу злобы ни на Дорилис, ни на Донела. Я его настоящая жена, и все знают об этом… или узнают, когда придет время».

Теперь Рената умоляюще смотрела на лорда Алдарана. Эллерт вспомнил тот момент, когда его ларан  показал ему старого лорда, стоявшего в этом самом зале с ребенком на руках и провозглашавшего рождение наследника его рода. Но почему он видел только этот момент? Казалось, что все остальное теряется в кошмарах и грозовых тучах.

– Я же говорил! – внезапно произнес лорд Алдаран, пронзительно сверкнув глазами. Всем телепатам, собравшимся вокруг, не нужно было спрашивать, что он имеет в виду. Донел опустил голову, не осмеливаясь встретиться взглядом с Ренатой.

– Будет просто ужасно сделать это с ней сейчас, когда она спасла нас. – Лорд Алдаран вернулся к теме разговора. – Вы уверены, что не допустите худшего – разрушите пси‑центры, но все остальное останется неповрежденным?

– Мой лорд, ни одна лерони  на свете не могла бы дать вам такого обещания, – с трудом ответила Рената. – Я люблю Дорилис как собственную дочь и готова сделать для нее все, что позволяют мои силы и опыт, но я не знаю, какая часть ее мозга отвечает за ларан . Вы знаете, что электрические разряды в мозгу отражаются в физических судорогах и конвульсиях. Однако ларан  Дорилис каким‑то образом проецирует электрический потенциал мозга на электромагнитное поле планеты. Сейчас этот процесс вышел из‑под контроля. Она говорит, что гроза бушует у нее в голове. Неизвестно, насколько силен ущерб, причиненный ее разуму. Может случиться так, что мне придется частично разрушить ее память или ее рассудок.

Допел побелел от ужаса.

– Нет! – воскликнул он. – Ты хочешь сказать, она превратится в идиотку?

Рената не смотрела на него.

– Я не могу исключить такую возможность. Но я сделаю для нее все, что смогу.

– Нет! Да помогут мне боги – нет, кузина! – Алдаран величественно выпрямился. – Если есть хоть малейшая возможность… нет, я не могу так рисковать. Даже если бы это пошло ей на пользу, наследница рода Алдаранов не может жить без ларана , словно какая‑то простолюдинка. Лучше смерть, чем такая участь!

Рената почтительно поклонилась:

– Будем надеяться, что до этого дело не дойдет.

Лорд Алдаран обвел взглядом собравшихся:

– Сегодня вечером мы встретимся в этом зале, на празднике, устроенном в честь победы. Я должен идти и отдать распоряжения о подготовке к торжеству.

Он деревянной походкой вышел из зала. «Это момент его торжества, – подумала Рената, глядя ему вслед. – Он разбил врагов и сохранил Алдаран, несмотря на все разрушения и потери. Дорилис – часть этого торжества. Он хочет иметь ее при себе как угрозу, как оружие на будущее». Она вздрогнула: над замком снова послышались раскаты грома.

Дорилис спала. Ее ужас и ярость временно притупились под воздействием сонного зелья.

Но что будет, когда она проснется?

Раскаты грома прекратились к вечеру, незадолго до заката. Эллерт и Кассандра стояли на балконе своих апартаментов, глядя на долину.