|
— Боги всегда охраняют то, что им принадлежит… А я не хочу тебя потерять. Алтарь завалило. Пираты с трудом растащили каменные глыбы и наконец добрались до изуродованных тел своих соратников. Четверо мертвецов лежали у открывшегося входа в склеп, обагрив камни алтаря своей кровью. Плита, алтарное навершие, была искусно укреплена на гранитных блоках, служила дверью в подземелье — и оттуда, казалось, ударило пламя. Лучи утреннего солнца отражались от множества граней самоцветов: бриллианты, рубины, изумруды, аметисты, сапфиры, опалы, лунные камни — несметные сокровища доверху заполняли склеп. Белит с восторженным криком опустилась на колени среди окровавленных обломков у края склепа и по локоть запустила руки в груду драгоценностей. Перебирая и лаская камни, она забыла обо всем на свете. Глаза ее зажглись безумным огнем: души шемитов в богатстве всегда находят радостное упоение. Да и то сказать: вид этих сокровищ потряс бы даже утопающего в роскоши вендийского владыку. Наконец Белит поднялась, держа в руках чудное ожерелье — пурпурные камни, нанизанные на золотую струну. Надев его, шемитка хриплым от возбуждения голосом приказала: — Грузите драгоценности! И поторапливайтесь, вы, отродья Сета! — Погляди, владычица, — черная мускулистая рука вытянулась, указывая на «Тигрицу». — Проклятье! — бросила Белит, обернувшись к своей галере. Она ожидала увидеть другой корабль, прибывший, чтобы отобрать ее добычу. Однако река была пустынна, а с палубы поднялась крылатая обезьяна и полетела в джунгли. — Что он там делал, этот демон? — со страхом произнес черный воин. — Какая разница! — Белит гневно топнула ногой. — Вам что сказано! Сложите носилки из плащей и копий, грузите их и тащите на корабль! А ты куда? Последний вопрос относился к Конану. — Осмотрю галеру, — буркнул варвар. — Эта летучая тварь могла напакостить там, пробить дыру в днище или порвать парус. Он побежал к берегу и взобрался на корабль. Осмотрел его и с хмурым выражением направился к тому месту, где недавно хозяйничал демон. Вскоре он вернулся к Белит. Красные камни искрились на ее обнаженной груди, отбрасывая кровавые блики. Шемитка наблюдала за погрузкой, нетерпеливо поигрывая кинжалом. Громадный черный пират стоял в склепе, по пояс утонув в озере сияющих самоцветов, и щитом, словно лопатой, черпал переливающиеся камни, пересыпая их в подставленные носилки. — Этот ублюдок пробил бочки с водой, — сказал Конан. — Мы сделали глупость, не оставив стражи, ведь из реки пить нельзя. Придется поискать источник… Пожалуй, я возьму двадцать парней и Н’Тону. Он чует воду, как верблюд в пустыне. — Хорошо, — отмахнулась Белит, — иди! Мы останемся здесь и закончим с погрузкой. Небольшой отряд углубился в джунгли. Свет сменился полумраком; яркие солнечные лучи не могли пробиться сквозь сплетающиеся кроны деревьев. Мечами прорубая путь сквозь густые заросли, люди медленно двигались вперед, пока не вышли на открытое место. Но и здесь им не удалось обнаружить ни ручейка, ни озера. Конан и его воины застыли, прислушиваясь к лесным звукам, но вокруг стояла гнетущая тишина. Ни пения птиц, ни шороха зверья… Киммериец тревожно огляделся. — Н’Тону, веди людей дальше, — приказал он. — Остановитесь на том краю прогалины. Стойте там и ждите. Мне кажется, что кто-то следит за нами. Чернокожие пираты беспокойно переглянулись, но ослушаться не посмели. Конан, спрятавшись за стволом огромного дерева, стал напряженно вглядываться в ту сторону, откуда пришел их отряд. Но все скрывала густая зелень, и покой джунглей, казалось, был нерушим — лишь вдали затихали голоса пиратов. |
