Комиссар вздохнул: несмотря на возраст и высокое служебное положение в потаенном уголке его сознания продолжает жить мальчишка Морис, который верил в мертвецов, бродящих в ночи по коридорам старого замка.

Перед тем как совершить непростой ритуал помещения своего грузного тела в «пежо», комиссар оглянулся.

Ставшая вдовой Фрида, все еще сидела на скамейки, безучастная ко всему. Ларуш, оживленно жестикулируя, что-то доказывал священнику, а чуть в сторонке, присев на корточки гладила своего пса Рэйчел.

Комиссар повернул ключ зажигания.

– Если во всем действительно виноваты выходцы с того света, то я, кажется, знаю у кого мне консультироваться на этот счет, – произнес Мортрэ вслух и надавил педаль газа.

– Вам бы поэтом или художником быть. Я замечаю, что с Фридой творится неладное, – сказал Жак, провожая взглядом зеленый «пежо». – Она не произнесла ни слова с тех пор, как нашла Пьера.

– Вполне объяснимо, сын мой, – ответил Форелли. – Для того, кто потерял близкого человека, жизнь может показаться конченой. Но время лечит.

– Она не выпускает из рук кепку мужа, – Ларуш, словно не слышал собеседника. – Сидит на скамейке и кивает головой так, будто с кем-то разговаривает и в чем-то соглашается с собеседником. Это сумасшествие, святой отец!

– Всего лишь шок.

– Так поговорите с ней, утешьте, как-нибудь, падре Форелли! В конце концов, утешать – ваша профессия!

– Я прекрасно осведомлен о том, в чем заключается мой долг, – холодно парировал Форелли. – И поверьте, вся моя жизнь подчинена этому. Что касается Фриды, то сейчас ей лучше побыть одной.

– Отлично! А вы еще не забыли, зачем приглашены сюда? Не пора браться за выполнение своих прямых обязанностей? Доставайте же, в конце концов, ваши четки, молитвенники и парадное облачение. Изгоняйте, черт побери, духов из этого из этого замка, пока они не натворили новых бед!

– Вы нервничаете, мистер Ларуш, – священник оперся руками на литую спинку садовой скамейки с таким видом будто стоял в церкви и читал проповедь. – Нервничаете и говорите чепуху. Люди, а не духи – корень всех земных бед. Духи всего лишь посредники между двумя мирами, а непосредственные вершители добрых и злых дел – человеки. Кстати, комиссар Мортрэ считает также.

– Конечно! У вас и милейшего толстяка полицейского есть прекрасное оправдание собственному бездействию, – Ларуш иронически улыбнулся. – Почему бы сделать козлом отпущения приехавшего из Штатов парня? Кому, как не ему вешать друга, которого знал больше четверти века, на шнурке от портьеры! Только зачем мне было убивать старину Пьера, падре Форелли?

– Предоставим решать это полиции. Разве не мог верный друг знать какую-нибудь из ваших семейных тайн, а господин Жак?

– Вы… Вы думаете?! – Ларуш изумленно всплеснул руками.

– Я думаю, что вам просто стоит быть повежливее с тем, кто представляет здесь Ватикан. Говоря с таким презрением о четках и молитвенниках, вы оскорбляете не меня. Поверьте мистер Великолепный Медиум, что наши реликвии не менее чудодейственны, чем ваши хрустальные шары. Я докажу вам это уже завтра!

– Извините, падре, – Ларуш почтительно склонил голову. – И впрямь забыл, с кем говорю. Просто гибель Пьера выбила меня из колеи. Я заговорил об экзорцизме, как единственном на данный момент способе найти и наказать истинного убийцу только потому, что сам его не совершал.

– Зачем же, пользуясь вашим выражением, делать козлами отпущения духов?

– Вы же сами говорили, что видели…

– Открою небольшой секрет.