– Жарко, а температура все продолжает подниматься, – шептал Клод. – Не комната, а большая микроволновка, дорогая Рэйчел. У тебя на лбу уже выступают капельки пота… Воздух раскален до предела.

Через несколько минут Мидллуайт готова была поклясться в том, что Клод говорит правду. Волны воздуха сначала теплые и ласкающие, а затем и горячие касались ее кожи. Пот начал заливать глаза и стекал по щекам к подбородку.

– Теперь подвигай рукой. Медленно.

Девочка повиновалась. Стальной обруч наручника скользнул по запястью и уперся в основание кисти. Рэйчел сжала мокрую от пота ладонь и натянула цепочку. Действительно жарко! Продвинуть руку еще на полсантиметра было довольно легко. Дальше стало труднее. Острый край наручника впился в кожу. Если продолжить, она сдерет ее как кожуру с апельсина…

– Рэйчел, Шатийон скоро вернется. Тебе следует поторопиться. Будет больно, но…

– Я знаю, черт бы тебя подрал! – прошипела девочка и дернула руку на себя.

Наручник достиг главного препятствия – основания большого пальца и… застрял. Боль стала нестерпимой, но Рэйчел собрала в кулак остатки мужества и сделала последний рывок. Стальное кольцо соскользнуло с руки. Ни Клод, ни Рэйчел не ожидали такой скорой развязки и оба рухнули на пол.

– Ну, ты даешь! – воскликнул, вскакивая на ноги Клод. – Вот, что значит внушение!

– Все дело в консультанте, – Рэйчел морщась от боли, махала рукой. – Я сильно поранилась?

– Слегка содрала кожу. Не смертельно.

– Ага! Тебе бы так!

– Препираться будем позже. Надо помочь Жаку!

Он потащил девочку в коридор, где лежал на полу Ларуш со связанными поясным ремнем руками. Рядом валялся массивный канделябр, которым Шатийон оглушил Жака. Клод похлопал Ларуша по щекам и Рэйчел услышала как мужчина пошевелился.

– Что случилось? – простонал он. – Кто связал мне руки? И голова… Почему так болит голова?

– Канделябр, которым вас грохнул многоуважаемый падре, весит не меньше трех килограммов, – проворчал подросток. – Сядьте же, наконец и позвольте мне развязать вам руки!

Мидллуайт прислонилась плечом к дверному косяку. Боль слегка поутихла и теперь не колола кисть раскаленными иглами, а ласково припекала ее подошвой горячего утюга.

– У вас есть какое-нибудь оружие? – спросил Жак.

– В моей комнате. На дне дорожной сумки, в сборнике стихов Шарля Бодлера…

– Я спрашиваю про оружие, мистер! – с досадой воскликнул Рэймонд. – Какие стихи?! У нас, что – вечер поэзии? Видно я ошибся, на глаз оценивая вес канделябра…

– В книге, – упрямо повторил Ларуш. – Страницы вырезаны. Там спрятан пистолет…

– Уже неплохо, коммандер Бонд! – обрадовался Клод. – Я оставлю вас на минутку.

Он умчался за оружием, а Ларуш распахнул шкаф, поднял канделябр и помахал им.

– Форелли поджидал меня за дверью…

– На самом деле его зовут Шатийон.

– Насколько я понял, Рэйчел, нам предстоит вступить в бой?

– Вы правильно поняли. Тот, кто выдавал себя за Форелли, оказался неким Якобом Шатийоном. Сатанистом и… Большой сволочью. Он собирается убить меня и Клода, обвинить в этом вас и благополучно скрыться с сокровищами тамплиеров.

– Этот рассудительный до приторности экзорцист с самого начала не вызывал у меня доверия. А где же настоящий Форелли?

– Скорее всего, убит… Мы все сильно ошиблись и теперь расплачиваемся за свою наивность, – развела руками Рэйчел.