– Вот так, поп. Думал я с тобой цацкаться стану? Нет! Только так, а не иначе!

– Не думал, – прохрипел настоятель. В углах его рта раздувались и лопались розовые пузыри. – Думать тебе, ирод, надо…

– О чем, поповская твоя душа? – Батура опустился на корточки и приставил ствол нагана к виску Мартынова. – О чем мне думать?!

– О том, что он придет за тобой!

Батура жестом подозвал к себе одного из подчиненных и указал на окно второго этажа, в котором белело бледное, как мел лицо жены Мартынова.

– Возьми пару хлопцев. Побалуйтесь с попадьей напоследок.

– А потом?

– Обоих во дворе зароете. Усек?

Этим вечером Батура напоминал короля, пирующего в окружении своей свиты. В бревенчатом, украшенным красным флагом здании сельсовета пили и закусывали. Говорили, захлебываясь от радости и не слушая друг друга. Подогретое самогоном веселье становилось все непринужденнее. Батура усадил к себе на колени рыжую деваху, выполнявшую обязанности уборщицы, а по совместительству – штатной проститутки, которая в поте лица обслуживала борцов с мировой контрреволюцией.

– Что же он не приходит за мной? – поинтересовался председатель у рыжей. – Или мне самому его искать?

– Кого, милок? – девица улыбнулась, демонстрируя выбитый кем-то из ухажеров зуб. – Ты уже нашел, кого хотел. Пойдем в соседнюю комнату…

– Дура! – Алексей сбросил девку с коленей, резко вскочил и отшвырнул табурет ногой. – Что ты в этом понимаешь?! Все дураки и сволочи!

Никто из пирующих не обратил внимания на разгневанного председателя. Обводя компанию испепеляющим взглядом, Батура пристегнул к поясу ножны с шашкой, проверил сколько патронов осталось в барабане и, выйдя на ночную улицу, зашагал в конец деревни. Он поднялся на холм, посмотрел на крыши домов. Церкви отсюда видеть не мог, но интуитивно чувствовал: кресты по-прежнему торчали из груды кирпичей, бревен и досок, указывая в небо, как пальцы мертвеца, проклинающего своих убийц.

Неожиданно до слуха Батуры донеслось шлепанье грязи под чьими-то ногами. Тот, кто должен был показаться из-за поворота дороги, человеком не был и Алексей с ужасом решил, что сейчас увидит того, с кем так хотел встретиться. Луна выскользнула из-за туч. Батура засмеялся. На середине дороги стояла худющая дворняга. Она с удивлением уставилась на человека своими большими и грустными глазами.

– Дьявол! Вот и получи дьявола! Ха-ха-ха! – председатель развел руками. – Чего остановился, дурак? Подходи поближе!

Пес с сомнением посмотрел на человека и попятился.

– Ну же! У-тю-тю!

Собака, наверное, решила, что все-таки получит от Батуры хоть что-то съестное и начала медленно приближаться.

– Ты не дьявол, – пальцы Алексея сомкнулись на эфесе шашки. – Тогда почему бродишь тут ночью, а бандюга?!

Дворняга замерла в нескольких шагах от Батуры. Чувство осторожности взяло верх над голодом, но было уже поздно. Человек взмахнул шашкой. В свете полной луны тускло блеснула сталь. Пес не успел даже взвизгнуть. Его отделенная от тела голова плюхнулась в грязь, а из обрубка шеи ударил фонтан крови. Сапог Батуры опустился на подрагивающее в конвульсиях тело.

– Вот так, поп. Только так, а не иначе.

Батура наклонился, чтобы вытереть испачканное в крови лезвие о шерсть пса и вдруг услышал треньканье балалайки.