МОРИН (с улыбкой). Ну и тип же ты!

ПАТО улыбается. МОРИН приносит чай и усаживается за стол.

ПАТО. Сам не понимаю. Сам не понимаю.

МОРИН. Чего?

ПАТО. Почему я так мало общался с тобой. Ну заезжал иногда в эту дурацкую дыру, и все.

МОРИН. Когда возвращался из Англии? Тебе там что, не нравится?

ПАТО (после паузы). Все из-за денег. (Пауза.) Во вторник опять уезжаю.

МОРИН. Во вторник? В этот вторник?

ПАТО. Ну да. (Пауза.) Я приехал только, чтобы америкашек проводить. «Здрасте» и «до свидания» и все.

МОРИН. Ах, уж эта Ирландия. Все время кто-то уезжает.

ПАТО. Всегда так было.

МОРИН. Плохо это.

ПАТО. А что делать?

МОРИН. Может, остаться?

ПАТО (после паузы). Я вот задаю себе один вопрос: «Будь у меня в Линейне работа, остался бы я в Ирландии?» Так, гипотетически. Хорошей работы здесь все равно никогда не будет. Ну пусть плохая, ну хоть какая. И когда я в Лондоне корячусь под дождем как рабочая скотина, а работяги дуются в карты, нажираются в стельку и заваливаются на протухшие мочой матрасы, и на душе становится пусто… меня тянет сюда. Само собой. Но как только я приезжаю сюда… мне и здесь плохо.

МОРИН. Но почему?

ПАТО. Сам не знаю. (Пауза.) Здесь красиво, только слепой не увидит, как здесь хорошо. Горы, все зеленое, люди такие общительные. Но все все друг про друга знают… Разве это нормально? (Пауза.) Раз чихнешь, так двадцать лет потом дразнить тебя будут. Все, кому не лень.

МОРИН. Это точно.

ПАТО. А в Англии всем друг на друга наплевать, и это между прочим не так уж и плохо. Правда, иногда… в общем, и так плохо и так плохо.

МОРИН (после паузы). Так нигде якорь и не бросишь? А? Может, когда женишься?

ПАТО (смеется). «Когда женишься»…

МОРИН. Когда-нибудь. В конце-то концов женишься. Желание-то есть наверняка, а?

ПАТО. Честно говоря, серьезно над этим не думал.

МОРИН. Сколько у тебя баб было, не сосчитать.

ПАТО (улыбаясь). Ну уж ты и скажешь.

МОРИН. Ну парочку-то завел, чего уж там.

ПАТО. Ну пару, это еще куда ни шло. Все это не то. Ты совсем другое дело.

МОРИН. Я?… Болтун ты.

ПАТО. Нет, правда. (Пауза.) Я же не…

МОРИН. «Не» что?

Пауза. ПАТО грустно пожимает плечами. Пауза. По радио звучит задушевная песня.

(В том же настроении.) Моя мать любит эту песню. Это Делия Мэрфи.

ПАТО. За душу берет.

МОРИН. Еще как берет.

ПАТО. А какой голос задушевный. С детства эту песню помню. Здорово поет. (Пауза.) А бабушка как там? Померла наконец или просто спит?

МОРИН. Спит, куда она денется.

ПАТО. Ясно…

МОРИН (после паузы). А в это время двое, взявшись за руки, бредут по полю.

ПАТО. Угу.

МОРИН. При лунном свете.

ПАТО (кивает). Да, таких песен больше не пишут. Слава Богу.

МОРИН весело смеется.

А хороший был вечер, правда?

МОРИН. Очень.

ПАТО. Хорошо их проводили, да?

МОРИН. Очень.

ПАТО. И выпили как следует.

МОРИН. Как следует.

МОРИН. Как следует.

ПАТО. Ну да. Ну да.

МОРИН (после паузы). Так кто была эта американка? Которую ты обжимал?

ПАТО (смеется). Обжимал да обжимал. Брось ты. Дотронулся до нее разок и все.

МОРИН. Ишь ты какой!

ПАТО. По-моему, она двоюродная сестра моего дяди. Долорес Хили, а может, Хооли. Из Бостона. Она там живет.

МОРИН. Так это ж криминал, щупать двоюродную сестру.

ПАТО. Во-первых, не свою, а во-вторых, ну тебя в задницу. Двоюродные не считаются.

МОРИН. Еще как считаются!

ПАТО. Раз так, проконсультируюсь со своим адвокатом. А то еще засадят.