|
Дворяне подошли к хозяину гостиницы и его собеседнику в плаще цвета древесного гриба так близко, что Коконнас, уязвленный их невнимательностью к себе и своему спутнику, дернул хозяина за рукав. Хозяин сразу очнулся и отпустил своего собеседника. — До свидания! – сказал он ему. – Приходите поскорее и непременно расскажите мне обо всем, что происходит. — Эй, негодяй, – сказал Коконнас, – ты что же, не видишь, что к тебе пришли по делу? — Ах, простите, господа, – ответил хозяин, – я вас не заметил. — Черт побери! Надо замечать! А теперь, когда ты нас заметил, будь любезен обращаться к нам не просто «сударь», а «граф». Ла Моль стоял сзади, предоставив вести переговоры Коконнасу, благо тот все взял на себя. Однако по нахмуренным бровям Ла Моля было ясно, что он в любую минуту готов прийти на помощь Коконнасу, когда наступит время действовать. — Ладно! Так что же вам угодно, граф? – совершенно спокойно спросил хозяин. — Вот-вот… Так-то лучше, не правда ли? – спросил Коконнас, оборачиваясь к Ла Молю, который утвердительно кивнул головой. – Нам с графом угодно получить ужин и ночлег в вашей гостинице, вывеской коей мы соблазнились. — Господа, я в отчаянии, – ответил хозяин, – у меня свободна только одна комната, и я боюсь, что это вам не подойдет. — Ну что ж, – сказал Ла Моль, – мы остановимся в другой гостинице. — Нет, нет, – возразил Коконнас, – я останусь здесь; моя лошадь измучена. Раз вы отказываетесь, я беру комнату один. — А-а, это меняет дело, – с тем же наглым равнодушием ответил хозяин. – Если вы один, так я вас вовсе не пущу. — Черт побери! Вот забавная скотина! Только что сказал, что двое – слишком много, а теперь оказывается, что один – слишком мало! Так ты не хочешь принять нас, негодяй? — Что ж, господа, раз уж вы заговорили таким тоном, я отвечу вам откровенно. — Отвечай, да поскорей. — Ладно! Я уж лучше откажусь от чести принять вас в моей гостинице. — Почему?.. – спросил Коконнас, бледнея от гнева. — Да потому, что у вас нет лакеев, значит, господская комната будет занята, а две лакейские будут пустовать. Ежели я отдам вам господскую комнату, стало быть, есть риск, что не сдам другие. — Господин де Ла Моль, – сказал Коконнас, оборачиваясь, – как вы думаете: не отколотить ли нам этого прохвоста? — Согласен, – ответил Ла Моль, готовясь вместе со своим спутником отхлестать хозяина плетью. Но, несмотря на готовность обоих, видимо, очень решительных дворян перейти от слов к делу, что не предвещало трактирщику ничего хорошего, он нимало не испугался и только отступил на шаг от двери. — Сейчас видно, что вы из провинции, господа, – насмешливо сказал он. – В Париже прошла мода бить трактирщиков, которые не желают сдавать комнат. Теперь бьют вельмож, а не горожан, а ежели вы будете на меня орать, я кликну соседей, и тогда уж исколотят вас, а это отнюдь не почетно для дворян. — Черт побери! Да он издевается над нами! – вне себя от гнева вскричал Коконнас. — Грегуар, подай мне аркебузу! – приказал хозяин своему слуге таким тоном, каким сказал бы: «Подай господам стул!». — Клянусь кишками папы! – зарычал Коконнас, обнажая шпагу. – Да разгорячитесь же, господин де Ла Моль! — Не надо! Право не стоит: пока мы будем горячиться, остынет ужин. |
