|
— Да, я прислушиваюсь, господа, – ответил трактирщик, прикасаясь рукою к своему колпаку, – но только чтобы услужить вам. Я услыхал имя герцога де Гиза и тотчас подошел. Чем могу быть вам полезен, господа? — Ха, ха, ха! Как видно, это имя обладает волшебной силой, судя по тому, что из наглеца ты превратился в подхалима. Дьявольщина!.. Как тебя зовут? — Ла Юрьер, – с поклоном ответил хозяин. — Отлично; стало быть, Ла Юрьер, у герцога де Гиза такая тяжелая рука, что может сделать вежливым даже тебя! Уж не думаешь ли ты, что моя легче? — Не легче, граф, а короче, – возразил хозяин. – А кроме того, – добавил он, – должен вам сказать, что великий Генрих – кумир парижан. — Какой Генрих? – спросил Ла Моль. — По-моему, есть только один, – ответил трактирщик. — Прости, любезный, есть и другой, и я советую не говорить о нем плохо, – это Генрих Наваррский. А кроме него, есть еще Генрих Конде, человек тоже весьма достойный. — Этих я не знаю, – сказал хозяин. — Зато их знаю я, – сказал Ла Моль, – а так как я послан к королю Генриху Наваррскому, то и советую не отзываться о нем плохо в моем присутствии. Хозяин молча прикоснулся к своему колпаку и продолжал нежно поглядывать на Коконнаса. — Стало быть, сударь, вы будете разговаривать с великим герцогом де Гизом? Какой вы счастливец, сударь: вы приехали, конечно, ради… — Ради чего? – спросил Коконнас. — Ради праздника, – ответил хозяин с особенной усмешкой. — Вернее – ради праздников, – ведь Париж, как я слышал, захлебывается во всяких празднествах; только и разговору, что о пирах, балах и каруселях. В Париже много веселятся, а? — Не так уж много, сударь, по крайней мере, до сегодняшнего дня, – ответил хозяин. – Но я надеюсь, что скоро мы повеселимся. — Однако на свадьбу его величества короля Наваррского в Париж съехалось много народа, – заметил Ла Моль. — Много гугенотов, это верно, сударь, – резко ответил Ла Юрьер, но, спохватившись, добавил: — Ах, простите, может быть, господа – тоже протестанты? — Это я-то протестант? – воскликнул Коконнас. – Еще чего! Я такой же католик, как его святейшество. Ла Юрьер повернулся в сторону Ла Моля, как бы спрашивая и его, но Ла Моль то ли не понял его взгляда, то ли счел нужным ответить на этот немой вопрос вопросом же: — Если вы, Ла Юрьер, не знаете его величества короля Наваррского, то, быть может, знаете господина адмирала? Я слышал, что господин адмирал пользуется благоволением двора, а так как я ему рекомендован, то я и хотел бы знать, где он живет, если только его адрес не застрянет у вас в горле. — Он жил на улице Бетизи, направо отсюда, – ответил хозяин с тайной радостью, невольно отразившейся на его лице. — То есть как – жил? – спросил Ла Моль. – Значит, он переехал? — Похоже, что он переехал на тот свет. — Как – «переехал на тот свет»? – воскликнули оба дворянина. — Как, господин де Коконнас? – продолжал хозяин с хитрой усмешкой. – Вы сторонник Гиза, и не знаете? — Чего? — Да того, что третьего дня, когда адмирал шел по площади Сен-Жермен-Л'Осеруа мимо дома каноника Пьера Пиля, в него выстрелили из аркебузы. |
