Пристально изучив драгоценности, Деймон вздохнул с облегчением. Они оба наложили на них сильные щиты, прежде чем отдать этим сучкам, поэтому Камни не могли быть ими повреждены или запятнаны. И все же…

Опустив украшения в таз для умывания, Деймон налил на них воды, добавил кое-каких вяжущих трав, чтобы очистить их, и оставил отмокать.

Это будет последний день. Последняя ночь. Он сможет выдержать столько. Должен выдержать.

Деймон закрыл глаза, мысленно пообещав: «Скоро, милая. Еще несколько часов — и я буду на пути домой, вернусь к тебе. И мы поженимся».

Представив, как Джанелль надевает ему на палец простое золотое кольцо, он улыбнулся.

А потом вспомнил заклятие совращения, которое вокруг него сплела Геката. О, он сразу понял, что она делает, и мог бы с легкостью разрушить чары, однако сознательно позволил телу поддаться, прикасаясь к Гекате. Целуя Гекату. Ненавидя Гекату.

Всего лишь игра. Отвратительная, порочная, грязная игра.

Он едва успел добраться до ночного горшка, как его тихо, но жестоко вырвало.

10. Террилль

— Твоя очередь, Заноза.

Только потому, что Люцивар знал, что искать, ему удалось увидеть болезненное отчаяние в глазах Деймона.

Поэтому он оставался пассивным, пока брат отпирал цепи и вел его в другую тюремную хижину, стоявшую ближе всего к ним. И оставался бесстрастным, пока Деймон яростно, тщательно комкал постельное белье, наводя живописный беспорядок.

Затем Люцивар испустил эйрианский боевой клич, исполненный боли и муки, — настолько неожиданно, что Деймон, не удержав равновесия, рухнул на постель.

— Огни Ада, Заноза! — пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги.

— Достаточно убедительно? — мягко спросил Люцивар.

Деймон замер.

Теперь, когда все маски были сброшены, эйрианец увидел перед собой человека физически и эмоционально измотанного, едва способного держаться на ногах.

— Почему? — тихо спросил он.

— Я должен был выиграть время для Джанелль. Для этого понадобилась ваша ненависть.

Вот так просто. Вот так больно. Деймон пожалеет об этом, разумеется, и будет жалеть очень долго и искренне, однако, не колеблясь, вырвет сердце собственного брата, если это понадобится Джанелль. Что, собственно, он и сделал.

— Так ты здесь с согласия Джанелль, — произнес Люцивар, желая получить подтверждение.

— Я здесь по ее приказу.

— Чтобы сыграть в эту игру.

— Чтобы сыграть в эту игру, — покорно согласился Деймон.

Люцивар кивнул и горько рассмеялся.

— Что ж, Ублюдок, свою роль ты сыграл на славу. — Он помолчал, а затем холодно спросил: — Где Мэриан и Деймонар?

Рука Деймона дрожала, когда он взъерошил волосы непослушными пальцами.

— Поскольку Сюрреаль не пришлось прибегать к экстренным мерам вроде использования Серого Камня, чтобы выбраться отсюда, я полагаю, она без особых проблем добралась до укрытия, в котором я их оставил. К этому времени они уже должны были добраться до Цитадели.

Люцивар позволил себе пережить лишь одно мгновение, полное облегчения и радости.

— И что произойдет теперь?

— Теперь я создам твою тень, а ты устремишься в Цитадель. Придерживайся Красного ветра. Более темные нестабильны.

Тени. Деймон никогда не смог бы создать настолько убедительную тень. По крайней мере, сам. А Джанелль… Джанелль выросла под присмотром Андульвара и Протвара и ожидала, что эйрианский воин способен выдержать боль от раны, полученной в битве, на каком бы поле она ни велась.