Захожу в фойе, смотрю, там еще три девчонки ждут, я, оказалось, последняя приехала. И мы четверо дико друг на друга похожи были. Разные, конечно, но — как сестры. Мы сразу с ними решили, что кино будет историческое, и надо, чтобы девушка на кого-то в копейку походила. Одна из них, Надя, по-моему, была старше всех, и она работала секретаршей в какой-то фирме. Две — студентки: музыкального училища и какого-то института, я не запомнила. И все — ленинградки, из пригорода я одна была, и я — самая младшая.

Мы только успели познакомиться, как появился Берман. Он сначала мне очень понравился.

— Мне тоже, — заметила Маша.

— Я подумала, что это, наверное, режиссер… Он провел нас в кабинет, а там уже сидит какой-то парень, весь в наколках… Да не в наколках дело. Он был в наручниках, а рядом с ним милиционер стоял. Мы только вошли, парень сразу вскочил и стал в меня пальцем тыкать: "Вот она, — кричит, бля буду!"

Гога только крякнул, но промолчал.

— Я так удивилась, что к чему? Даже подумала, может, это уже кино репетируют? Хотя парень такой… Ну, как бы… Он уж СЛИШКОМ на бандита похож: в тельняшке, рожа толстая, курчавый и — в наколках…

— Это Слон, — узнал Гога.

— Берман говорит: "Ты уверен?" А тот: "Она это, она! А остальные непохожи даже". Ну, вот и все. Парня увели, девчонок отпустили, он долго извинялся сначала… А я осталась. И все.

— И что было дальше?

— Дальше? — Соня неопределенно пожала плечами. — Дальше все интересное кончилось. — И она снова замолчала.

Но вскоре продолжила сама:

— Он взял мой паспорт, что-то из него выписал. Потом говорит, сейчас будем делать первые пробы. Ну, и повез в какой-то банк. Сначала меня вот в это переодели… Какая-то женщина грим делала. Потом сняли, как будто меня арестовали, как будто я этот банк грабила… Это сразу — в первый же день. Я чувствовала — что-то не так: никаких прожекторов, никаких "дубль первый, дубль второй…" Но спросить боялась, мало ли что… Пробы…

А когда вернулись, Берман говорит: "Тебе придется тут пожить". Ну, и начал рассказывать, что никакое это не кино, что я участвую в поимке опасного преступника, на которого очень похожа… Я испугалась. Не знаю, чего, но испугалась. Что-то типа истерики. Хотела уйти. Но милиционеры меня не выпустили. И когда он понял, что по-хорошему со мной не получится, он мне показал ордер на арест…

— Сволочь! — в сердцах прошептала Маша.

— Потом он разрешил позвонить маме, она приехала… Плакала. Они с папой все никак не могли поверить, что я ничего плохого не натворила. Соня сама начала шмыгать носом. — А он пообещал, что со мной все будет в порядке, что в школе все уладят, что даже мне деньги заплатят потом… Мы не соглашались, а он угрожал… Мама говорит, я в суд подам, а он засмеялся: "Выше генерального прокурора — некуда…"

— Гад, гад! — уже в голос произнесла Маша и даже ударила себя кулаком по коленке.

— Я учила твою биографию… Я про тебя все знаю. Я должна была при необходимости играть, как будто я — это ты. А потом… потом он хотел, чтобы я с ним спала…

Маша поперхнулась и, прокашлявшись, спросила с хрипотцой:

— А ты?

Соня исподлобья глянула на нее.

— Я… спала.

— И как? — неожиданно для себя спросила Маша.

— Нормально, — как-то виновато, и, в то же время, с вызовом ответила та. И добавила: — Даже хорошо! — И Маша сразу почувствовала, что в этом вопросе ее двойник разбирается лучше, чем она.