Уже отпустив Саню, Округин вдруг вспомнил, что помощник ничего не сказал про Олю. Значит, ее во время разборок не было. Наверное, родители успели отправить домой. Впрочем, зная Олю, Алексей не сомневался – она уже в курсе. Бедный заяц, как ты пережил весь этот кошмар?

В аэропорту

Округину было неловко дефилировать по аэропорту с нашлепкой на башке, поэтому он сразу забился в угол бизнес-зала и попытался вздремнуть. Голова болела по-прежнему, немного подташнивало, поэтому уснуть все равно не удалось. Промаявшись час, он все же выполз в зал вылета и стал прохаживаться мимо бутиков и магазинов дьюти-фри. Телефон зазвонил, когда он как раз доставал из автомата бутылку минералки. Прижав ее локтем к животу, Округин посмотрел на экран. Номер был незнакомым.

– Але! Але! Вы слышите? – вдруг громко закричала ему в ухо Оля.

Тьфу ты, господи! Опять что-то случилось? Неужели чертов дом сгорел?

– Оля, я тебя хорошо слышу, не кричи, пожалуйста, а то у меня башка расколется.

– Алексей Петрович, я сейчас в аэропорту. Надеялась увидеться перед отлетом. Вы где? Я хочу с вами поговорить!

– Я уже в зоне вылета.

– Я так и знала! Ну, пожалуйста!

– Я прошел регистрацию. Но в принципе это внутренний рейс, так что… Ты где находишься?

– В кафе на балконе.

– Я найду тебя.

Печальный солнечный заяц, нахохлившись, сидел за столиком и горевал. Алексей вспомнил, какой увидел ее впервые. Девочка-клоун. Рыжий одуванчик. Очаровательный оранжевый ангел с трепещущими крылышками. Сейчас она больше похожа на встрепанного пожухлого воробья. Округин сел напротив и тоже подпер голову рукой.

– Я боялась, что больше вас не увижу.

– Я тоже. Кто тебе сказал, как меня найти?

Оля подняла глаза, и из них вдруг разлетелись в разные стороны яркие искорки.

– Саня.

Саня? Какой Саня? Его Саня? Они же с Олей незнакомы!

Оля увидела изумление на его лице и покраснела, отвернувшись. Вот тебе и раз! Да у них свои тайны! Ладно, Саня, поговорим об этом позже.

Он усмехнулся и промолчал. Оля приободрилась:

– Поговорите со мной. Просто так. Как будто уезжаете ненадолго и в пятницу вернетесь.

Она сморщила веснушчатый нос, чтобы не разреветься.

– Я бы очень хотел вернуться в пятницу. Ты даже не представляешь как.

Ему не хотелось расстраивать зайца еще больше, поэтому он проглотил застрявший в горле ком и бодрым голосом предложил:

– Давай выпьем кофе. Ты есть хочешь?

– А может, выпьем вина? Напьемся с горя!

– Вино нельзя пить с горя.

– Почему?

– Потому что вино дано человеку для радости. И пить его надо с радости, а не с гадости.

Оля встала и пересела на его сторону. Обняла его руку и прижалась головой к плечу.

– Расскажите мне о вине. Полька говорила, что для вас вино как живое существо.

Алексей поцеловал теплую рыжую макушку. Милый, родной заяц. Хочет помочь. Утешить. Вылечить.

– Так и есть. Вино – как человек. Оно рождается, живет и умирает. Вина бывают молодыми, зрелыми и старыми. А еще – крепкими и слабыми, нежными и грубыми, благородными и… просто плохими.

– Как люди…

– Да, как люди. Как мы с тобой. Для меня каждый человек похож на какое-то вино.

Солнечный заяц поднял на него печальные пуговки:

– И я? Я тоже на вино похожа? Наверное, на самое… кислое и противное?

Алексей убрал с веснушчатого лба непослушную прядку:

– Ты – божоле нуво.